— Моду взяли, — проворчал он по инерции. — Указывать будут, где мне быть! Захочу — и уйду куда угодно…

За окном разверзлись хляби, в стекло плеснула вода, подоконник задрожал и заскрипел под напором дождевых струй в палец толщиной каждая. Потом врезал град. Окатанные куски льда, похожие на леденцы для великана, колотили куда ни попадя с отчаянной силой. Идти было некуда. Вообще покидать теплую квартиру в такой дурной вечер казалось безумием. Рагозин побухтел для приличия еще немного и снова обратился к телевизору.

«Сейчас в нашей программе прямой репортаж с третьего, заключительного тура Второго всесоюзного конкурса молодых артистов стриптиза, — доверительно сообщил ему диктор, — По окончании — новости Агропрома.»

Позвонили в дверь.

Пролет и часть резной колоннады хрустального замка остались незавершенными.

— Да мать же вашу, — сказал Рагозин разочарованно и пошел отпирать.

На лестничной площадке стояли трое, совершенно мокрые. Двоих Рагозин никогда прежде не встречал. Первый, плотного телосложения, с пузцом, упакованный черное кожаное пальто, с которого стекали ручьи, увенчанный черной же широкополой шляпой, при виде Рагозина эту шляпу снял и стряхнул с нее бусины града. Второй, с лицом аскета-схимника, в рыжей неровной бороде и рыжем в расползшихся пятнах сырости плаще, маячил чуть позади, утолкав руки в карманы, и с плохо скрываемой неприязнью сверлил Рагозина безумным взглядом больших желтых глаз. Третьей же была та самая изможденная девушка-редактор. На сей раз она была облачена в бесформенное и бесцветное пальтецо, также предельно мокрое.

— Позволите войти? — предупредительно спросил первый, и Рагозин узнал голос, уведомлявший его о желательности невыхода из дому.

— Пожалуйста, — сказал Рагозин, отступая. Сырая компания втиснулась в прихожую.

— Раздеваться, полагаю, не станем? — спросил рыжий. — Вроде бы ни к чему? Что тут тянуть…

— Нет, надо, надо, — покачал головой плотный.

Редакторша укоризненно молчала. Рагозин упятился в комнату, потому что непонятно отчего испытал озноб от одной мысли, что случайные брызги с одежд этих людей заденут и его. Незнакомцы между тем разделись и даже разулись.

— Вот здесь тапочки, — потерянно сказал Рагозин.

— Не извольте беспокоиться, у вас тепло, — бархатисто промолвил плотный.

— Ну хотя бы вы наденьте, — обратился Рагозин к редакторше.

Та отрицательно мотнула головой и почему-то отвернулась.

— Можно я закурю? — сипло спросила она.

— Не надо бы, — с сомнением сказал рыжий.

— Ничего, мы потом уберем, — заверил плотный. — Да вы пройдите, пригласил Рагозин.

— Благодарствуйте, мы уже прошли, — прогудел плотный.

Он прошествовал в дальний угол комнаты и с довольным урчанием воссел в кресло под торшером. Девушка очень неловко и скованно пристроилась на краешке стула и как-то замысловато переплела ноги. Рыжий привалился к стене, внимательно, не по-хорошему заинтересованно озирая интерьеры рагозинской квартирки.

— Там что, кухня? — спросил он отрывисто.

— Туалет, — сказал Рагозин. — Кухня рядом.

— Лоджия? Балкон?

— Балкон.

— Хорошо, — удовлетворился рыжий и замолчал.

— Стало быть, здесь вы и обретаетесь, — неопределенно сказал плотный. — Один?

— Один.

— Семья где? На даче? 

— Нет.