— А я не желаю!

Муж растерянно смотрел на меня. Очки опять свалились, и он беспомощно моргал, потом нацепил очки и стал бушевать:

— Так и знал, что ты опять примешься за свои штучки, но больше терпеть я не намерен! Не позволю!! И так весь дом перевернула вверх ногами! Хватит! Немедленно в машину! Едем! Подумаешь, всего-то полчаса времени, Черняковская не на краю света. Ты меня знаешь, я долго терпел, но когда речь идет о деле… В машину!!

Грозно взмахнув руками, он зацепился рулоном за перила и чуть было не свалился вниз, прямо на меня. Непосредственная опасность заставила меня прекратить фокусы, тем более что стало известно, куда ехать. Да и прав он, в конце концов. Когда речь идет о деле… Фокусы могу продолжать и в машине, извергая по дороге яд и ненависть. А у этого Земянского на Черняковской может оказаться какая-нибудь вывеска…

Садясь в машину, я вдруг вспомнила, что, пожалуй, знаю, где именно на Черняковской проживает Земянский. Несколько лет назад, когда мне пришлось заниматься такими узорами, меня как-то один знакомый привез в мастерскую, где по шаблонам изготавливали матрицы. Точно, это было на Черняковской! Там еще рядом вулканизационная мастерская, и я на всю жизнь запомнила жутко элегантного автовладельца, который почему-то колесо от своей машины нес в объятиях, вместо того чтобы катить его по земле. Раскорякой, приседая от тяжести, перепачкав свой роскошный костюм и с несчастным выражением лица. Нет, такое не забывается.

— Заткнись! — бросила я мужу, который все продолжал бушевать. — Не видишь, еду!

По дороге мне стало ясно, почему машину водит Басенька, а не муж. Когда мы выехали на Хелмскую, муж, до сих пор спокойно сидящий рядом, вдруг вздрогнул и судорожно ухватился обеими руками за приборную доску. Я удивилась — ничего не произошло, ехала я нормально, других машин в непосредственной близости не было. Что это на него напало? Он же весь затрясся, вытаращил глаза и хрипло застонал:

— Тише! Ну куда ты так гонишь?

Я невольно кинула взгляд на спидометр — может, и в самом деле гоню, сама того не замечая, так как всегда любила быструю езду, а может, еще не освоилась с новой машиной и еду быстрее, чем положено? Спидометр показывал 65. Посмотрела на мужа — тот весь перекосился от страха. Снизила скорость до 60, но и это не помогло, он сидел зажмурившись, ухватившись обеими руками за доску перед собой и тихонько стонал. Когда я сделала правый поворот (на скорости 15 км), он вел себя так, будто я брала на бешеной скорости крутой поворот над пропастью. Похоже, он относится к тем несчастным, которые боятся ездить на автомашинах. Это своего рода болезнь, автофобия, и тут уж ничего не поделаешь. Странно только, что ее приступ начался на Хелмской, где я ехала спокойно и ровно, а не раньше, на Бельведерской, где я с наслаждением обошла «фольксваген», «фиат» и два автобуса, для чего пришлось немного нажать на газ, и в результате к перекрестку примчалась на скорости за 90. Пришлось резко затормозить, сбросила скорость я в последний момент и сделала левый поворот буквально под носом мчавшегося из Вилянова «мерседеса». И только на Хелмской вспомнила, что мне нельзя привлекать внимание дорожной инспекции, поэтому и тащилась там, как черепаха.

По Черняковской я ехала не торопясь, чтобы не пропустить вывески вулканизационной мастерской. Улица неширокая, и за мной вынуждено было тащиться такси, зеленая «Варшава». Я хотела пропустить его и даже несколько раз притормаживала, чтобы не путаться у него под ногами и спокойно разыскивать нужный мне дом. Таксисту не удалось воспользоваться возможностью обогнать меня, потому что его пассажир, похоже вдребадан пьяный, никак не мог указать дом, где следует остановиться.