Его лицо побледнело. - Как?

Пенелопа засопела, вытирая нос, тыльной стороной ладони.

– Это моя вина, - прошептала она.

Он всучил ей носовой платок, не отрывая взгляда от ее лица.

– Это не твоя вина, - резко сказал он.

Ее губы сложились в грустную улыбку. Она знала, что его грубый тон, предназначен для Крессиды, но Пенелопа его тоже заслужила.

– Нет, - сказала она, в ее голосе прозвучало смирение, - Это моя вина. Это произошло именно так, как ты говорил. Я не обратила внимания на то, что написала. Я ошиблась.

– Что ты сделала? - спросил он.

Она рассказала ему все, начиная с прихода Крессиды и заканчивая ее денежными требования. Она призналась, что ее плохой выбор слов, может стать причиной ее падения, но ее слова не были иронией, она, действительно, чувствовало, что это разобьет ее сердце. Но под конец ее тирады, она почувствовала, что он ушел. Он слушал ее, но в тоже время он был далеко от нее. Его глаза странно смотрели вдаль, и еще они сузились.

Он в уме плел какие-то интриги. Она была уверена в этом.

Это ужасало ее.

И заставляло ее трепетать.

Независимо оттого, что он планировал, о чем он думал, все это было для того, чтобы спасти ее. Она ненавидела себя, за свою глупость, которая вынудила его решать эту дилемму, она ничего не могла поделать с дрожью, которая распространилась по всему ее телу, пока она наблюдала за ним

– Колин? - нерешительно спросила она.

Она говорила целую минуту, а он так ничего не сказал в ответ.

– Я позабочусь обо всем, - сказал он. - Я хочу, чтобы ты не волновалась из-за этого.

– Уверяю тебя, это невозможно, - с дрожью в голосе проговорила она.

– Я отношусь к моим брачным клятвам очень серьезно, - сказал он, его тон был почти пугающим.

– Я полагаю, я поклялся чтить и защищать тебя, - добавил он.

– Позволь мне помочь тебе, - импульсивно произнесла она, - Вместе мы решим эту проблему.

Один из уголков его рта приподнялся в намеке на улыбку.

– У тебя есть готовое решение?

Она отрицательно покачала головой.

– Нет, я уже думала весь день, и я не знаю…хотя…

– Хотя что? - спросил он, приподнимая брови.

Ее губы приоткрылись, затем сжались, затем снова приоткрылись, и она, наконец, сказала:

– Что если я попрошу помощи у леди Данбери?

– Ты планируешь попросить ее, чтобы она заплатила Крессиде?

– Нет, - ее тон был чрезвычайно серьезен, - Я попрошу ее стать мной.

– Прошу прощения?

– Так или иначе, многие до сих пор думают, что она леди Уислдаун, - объяснила Пенелопа, - По крайней мере, очень многие так думают. Если она сделает заявление -

– Крессида тот час же его опровергнет, - прервал ее Колин.

– Кто поверит Крессиде против леди Данбери? - Пенелопа повернула к нему свое лицо с широко открытыми, серьезными глазами. Я в любом случае не смею с ней спорить. Если она заявит, что она леди Уислдаун. То, возможно, я поверю в это сама.

– Что заставляет тебя думать, что ты сможешь убедить леди Данбери солгать ради тебя?

– Ну, - проговорила Пенелопа, пожевывая нижнюю губу, - Я ей нравлюсь.

– Ты ей нравишься? - эхом откликнулся Колин.

– Да, я ей довольно сильно нравлюсь. Я думаю, ей бы понравилось помочь мне, особенно с тех пор, как она терпеть не может Крессиду, почти так же, как и я.

– Ты думаешь ее любовь к тебе, заставит солгать всему высшему свету? - недоверчиво спросил он.

Она уселась на свое место.

– Это стоящее предложение.