Самое малое, что мы можем для них сделать, так это не позволить кому-нибудь ехидному и жестокому сесть здесь.
– Ну, она все равно будет распотрошена на этой неделе леди Уислдаун, - проговорила Фелиция.
Пенелопа открыла рот, чтобы что-нибудь сказать в ответ, но в это мгновение осознала, что человеком, который только что уселся рядом с ней с другой стороны, была Элоиза.
– Элоиза, - сказала Пенелопа с очевидным восхищением, - Я думала, ты планировала остаться дома.
Элоиза состроила гримаску, ее кожа явно побледнела и немного позеленела. - Я не могу объяснить, но, кажется, я не могу убраться от сюда. Это похоже на дорожное происшествие. Ты просто не можешь не смотреть.
– Или слушать, - сказала Фелиция, - В зависимости от обстоятельств.
Пенелопа улыбнулась. Она не могла ничем помочь.
– Я слышала, вы говорил о леди Уислдаун, когда я пришла? - спросила Элоиза.
– Я говорила Пенелопе, - пояснила Фелиция, наклоняясь довольно неизящно через свою сестру, чтобы поговорить с Элоизой, - Что эти девушки буду выпотрошены леди Уислдаун на этой неделе.
– Я не знаю, - глубокомысленно произнесла Элоиза, - Она не издевается каждый год над бедными девочками Смитти-Смит. Я не знаю почему.
– Зато я знаю почему, - фыркнул голос сзади.
Элоиза, Пенелопа и Фелиция развернулись, как по команде, на своих местах, затем резко отпрянули назад, поскольку трость леди Данбери появилась в опасной близости от их лиц.
– Леди Данбери! - воскликнула Пенелопа, неспособная сопротивляться желанию, коснуться своего носа, чтобы проверить все ли на месте.
– Я вычислила характер леди Уислдаун, - сказала леди Данбери.
– Вы вычислили? - переспросила Фелиция.
– Она слишком мягка, - продолжала старая леди, - Видите, вон ту, - она ткнула своей тростью в направлении виолончелистки, по пути почти ткнув Элоизе в ухо. - Прямо там?
– Да, - ответила Элоиза, потирая ухо, - Хотя я уже не думаю, что способна услышать ее.
– Это для тебя благословение, - сказала леди Данбери, прежде чем вернуться к объекту ее размышлений, - Ты можешь поблагодарить меня позже.
– Вы хотели что-то сказать о виолончелистке? - быстро спросила Пенелопа, прежде чем Элоиза огрызнется на леди Данбери, и скажет что-нибудь совсем неподходящее.
– Конечно. Я хотела. Посмотрите на нее, - сказала леди Данбери, - Она несчастна. И такой она и должна быть. Она явно единственная из них, кто понимает, насколько ужасно они играют. Другие вообще явно не имеют музыкального слуха.
Пенелопа посмотрела довольно самодовольно на свою сестру.
– Запомните мои слова, - сказала леди Данбери, - Леди Уислдаун ничего не скажет об этом музыкальном вечере. Она не захочет повредить чувства этой девушки.
– Но остальные девушки -
Элоиза, Пенелопа и Фелиция резко отклонились назад, поскольку в этот момент трость начала покачиваться.
– Чушь. Она может совсем не беспокоится насчет остальных девушек.
– Очень интересная теория, - проговорила Пенелопа.
Леди Данбери опустилась на свое место с довольным видом.
– Да, это так. Разве вы так не думаете?
Пенелопа кивнула.
– Я думаю, вы правы.
– Хм-пх. Я обычно всегда права.
Все еще сидя повернувшись на своем кресле, Пенелопа сначала обернулась к Фелиции, затем к Элоизе, и сказала:
– Вот почему я хожу каждый год, год за годом, на музыкальные вечера Смитти-Смит.
– Чтобы увидеть леди Данбери? - спросила Элоиза в замешательстве.
– Нет. Потому что есть девушки, такие как она, - Пенелопа указала на виолончелистку, - Потому что я совершенно точно знаю, как она себя чувствует. |