Переход от ощущения жизни к сознательной философии может принимать различные формы. В редких, почти исключительных случаях, когда ребенок полностью рационален, в его сознании происходит естественный и увлекательный, хотя и сложный процесс — оценка и при необходимости корректировка в концептуальных терминах того, что он прежде только ощущал в отношении сущности человеческого бытия. В ходе этого процесса чувства, лишенные словесного выражения, преобразуются в четко формулируемые знания, и дальнейший жизненный курс молодого человека получает твердое основание, интеллектуальное дорожное полотно. В итоге возникает цельная, полностью интегрированная личность: разум и чувства такого человека находятся в гармонии друг с другом, а его ощущение жизни соответствует сознательным убеждениям.

Философия не замещает ощущение жизни, которое продолжает функционировать как суммарное единство личностных ценностей, но задает критерии эмоциональной интеграции, отвечающие полностью определенному и последовательному мировоззрению (при условии, что эта философия рациональна). Человек больше не выводит неявную метафизику из своих оценочных суждений, а, перейдя на концептуальный уровень, выводит оценки из явно сформулированной метафизики. Его эмоции проистекают из убежденных суждений, следуя за разумом.

Не все совершают переход: нередко люди, так и не сделав попытки интегрировать свои знания и приобрести сознательные убеждения, отдают себя на милость своего бессловесного ощущения жизни, которое одно руководит всеми их поступками.

У большинства процесс перехода оказывается мучительным, не вполне успешным и приводит личность к внутреннему конфликту на фундаментальном уровне — сознательные убеждения человека вступают в спор с его подавляемым, неидентифицированным (или лишь отчасти идентифицированным) ощущением жизни. Очень часто переход не завершается: тогда мировоззренческие взгляды человека не входят составной частью в цельную, полностью интегрированную философию, а остаются набором произвольных, не связанных между собой, часто противоречащих друг другу идей, которые по этой причине неубедительны для разума обладателя при их столкновении с подсознательной метафизикой. Иногда ощущение жизни вернее (ближе к истине), чем идеи, которые принял для себя человек. В других случаях подчиняться ощущению жизни намного хуже, но человек выбирает этот путь, поскольку не способен до конца следовать собственным идеям. По иронии судьбы, чувства тогда мстят ему за пренебрежение или предательство по отношению к разуму.

Чтобы жить, человеку необходимо действовать. Чтобы действовать, он обязан делать выбор. Чтобы выбирать, ему нужен ценностный кодекс . Чтобы определить, что для него ценно, человек должен понимать, кто он и где он, то есть знать собственную природу (включая средства познания) и природу вселенной, в которой он действует. Таким образом, у него есть потребность в метафизике, эпистемологии, этике — иначе говоря, в философии. Человек в любом случае руководствуется философией, от нее нельзя уйти, единственная альтернатива здесь — это будет ли выбор философии сознательным или случайным.

Если сознание не предлагает человеку целостного взгляда на бытие, такой взгляд предложит ему ощущение жизни. Возможно, ему не удастся устоять перед натиском нападок на разум — многовековой традицией, предлагающей под видом философии злостный иррационализм или абсолютную бессмыслицу. Если он сдастся и остановится в замешательстве или погрузится в летаргию, то будет в дальнейшем избегать фундаментальных вопросов, занимаясь только конкретными повседневными делами, и его ощущение жизни возьмет верх. Хорошо это или плохо (обычно плохо), но человек тогда останется во власти подсознательной философии, которую никогда не осознавал и не анализировал, даже не подозревая, что принял ее.

Затем в его душе год за годом станут копиться страх, тревога, неуверенность, и он обнаружит, что живет под гнетом неведомого, не поддающегося определению рока, как будто ждет неотвратимо приближающегося Судного дня.