– Что вы хотели? – сухо спросила Анна.

– Я прослышал, что у Олюшки проблемы с математикой.

Анна кивнула:

– Еще какие. Она просто не учит мой предмет.

– Как не учит? – изумился золотозубый Жарко-старший.

– Да так. Сидит в классе и ничего не делает. Я уж молчу про домашние задания. У нее выйдет двойка.

– Постойте, постойте, – мужик помахал в воздухе огромной волосатой пятерней, на безымянном пальце которой красовался здоровенный перстень-печатка, разумеется, золотой, – как двойка?

– Да вот так. – Анна наконец поставила подпись в журнале и достала из сумки пропуск. – Я предлагала ей подойти ко мне после занятий. Сегодня уже поздно, а начиная с завтрашнего дня – пожалуйста.

– Нет, вы подождите, – вдруг совершенно хамским тоном заявил Жарко-старший, – вы мне ответьте: что, вы считаете, Олюшке нужно позаниматься дополнительно?

Анну он начинал бесить. И это дорогущее, но жутко безвкусное пальто, и аляповатый перстень, и сосисочные пальцы, покрытые черными волосами, а главное – идиотское «Олюшка», «Оленька», как будто он не в колледж пришел, а в ясли.

– Я не уверена, что это поможет – ваша Оля совсем не хочет думать. Но попробовать можно. Я всегда занимаюсь с отстающими.

– Моя дочь не должна быть в отстающих, – папаша Жарко грозно надвинулся на турникет, не давая Анне выйти.

– Я вас попрошу отойти, – резко сказала Анна, – вы мешаете.

– Да, мужчина, посторонним вход за турникет запрещен, – поддержал ее Николай Саныч.

– Не вам меня учить, – рявкнул Жарко. И снова обратился к Анне: – Послушайте, девушка…

– Анна Анатольевна! – Анна готова была вцепиться в его потную мясистую физиономию.

– Анна. Да, Анна. Для Анатольевны еще молода, – Жарко усмехнулся. – Так вот. Приглашаю вас ко мне домой.

– Спасибо, – колко поблагодарила Анна, которой наконец удалось протиснуться между ним и турникетом.

– Не язви, – гаркнул мужик.

Тут только Анна поняла, что он изрядно пьян. От него пахло перегаром, глаза были мутные, лицо блестящее и багровое. Странно, почему Николай Саныч не вызовет полицию.

– Позвольте пройти, – Анна двинулась прямо на мужика, но весовые категории были неравны. Она уперлась ему в грудь, точно в кирпичную стену.

– Погодь, солнышко, – неожиданно смягчившись, доверительно произнес Жарко. – Я ж тебя за делом зову. С Олюшкой позаниматься. Я заплачу. Не обижу, не боись, купишь себе цацки всякие, а то небось у тебя только одно это пальтишко и есть.

– Николай Саныч, – не выдержала Анна, – что вы стоите? Вызовите полицию.

– Полицию! Ха! – мужик громко загоготал. – Вся полиция у меня знаешь где? Вот здесь. – Он извлек из нагрудного кармана толстый бумажник и раскрыл его перед Анной. Бумажник был до отказу набит купюрами.

«Может, он бандит, а мы тут с ним беседуем?» – промелькнуло у Анны в голове. Она снова в растерянности глянула на охранника.

– Да ты не зырь, – усмехнулся Жарко, перехватив ее взгляд. – Никто меня отсюда не выгонит и в полицию не сдаст. Я спонсор вашей конторы, слыхала такое слово?

Анне наконец стало все ясно. Очевидно, отец Жарко являлся одним из тех, кто в прошлом году перевел на счет колледжа огромную сумму.