— Мы с тобой были совершенно разными, — сказала она. — И с каждым днем мы все дальше и дальше удалялись друг от друга. Я жила своим искусством. Ты же… Наверное для тебя главным была твоя работа. — Теперь она глядела на него. — Но ведь были и такие дни, когда мы были счастливы вместе. Ведь они были, правда, Макс?

Откуда это? Строчка из песни?

Когда мы были счастливы друг с другом…

Он постарался припомнить хотя бы один такой день. Может быть, это был период на заре их супружеской жизни, когда он не мог налюбоваться на нее, и считал, что она тоже должна быть от него в восторге. Это было задолго до того, как он оставил все свои ухищрения и перестал придумывать темы для разговоров с ней. А может быть, никаких счастливых дней не было и в помине, во всяком случае таких, которые могли бы запомниться надолго, на все двадцать семь лет, за вычетом тех периодов, когда они жили отдельно. Потому что именно эти периоды и можно было назвать относительно удачными для него. Это были те времена, когда Сверчок пела для него песни кантри. Та его Сверчок при лунном свете… Может показаться странным, но ему нравилось заводить знакомство с официантками. Джеки была совсем не такая. Интеллигентна, спокойна, нетороплива, но в то же время по-своему непредсказуема — взять хотя бы то, как она соблазняла его, когда они вдвоем стояли на балконе, как бросила вниз через перила свой бокал, раскрывая для него свои объятья. Ее общество ему никогда не наскучит…

— Да уж, были времена, — сказал он Рене, и увидел, как у неё задрожал подбородок.

Она была неплохой актрисой и могла проделывать это при каждом удобном случае, и этот её трюк безотказно срабатывал почти всегда; и тогда он проникался безотчетной жалостью к ней, чувствуя себя виноватым во всех её бедах.

Она снова перевела взгляд на картину с зарослями тростника и сказала:

— Что толку в разговорах, когда ты уже все решил. — Рене тягостно вздохнула. — Если это то, чего тебе так хочется…

— А тебе не кажется, что это вполне закономерно?

— Может быть. — Она подняла голову, и губы её больше не дрожали. — Но это вовсе не означает, что тебе это просто так сойдет с рук. Ты за это ещё поплатишься.

— Рене, а я на дармовщину и не рассчитывал.

Фрида, продавщица из отдела женского платья с выправкой манекенщицы, стояла в примерочной рядом с Джеки — держа одну руку на бедре, локоть отведен в сторону, пальцы направлены в сторону позвоночника.

— Вот этот костюм от Исани вам очень подойдет, — говорила она.

Джеки взглянула в зеркало через плечо.

— Вообще-то я привыкла носить юбки поуже.

— Для вашей фигуры одинаково идеально подойдет прямой покрой, а также вещи свободного силуэта, — сказала Фрида. — Вы собираетесь за границу?

— Думаю начать с Парижа, чтобы потом проехать на машине через всю сказочную страну вин.

— Да? И вы едете одна?

— Возможно, — ответила Джеки. — Я ещё не знаю.

— Это прекрасно комбинируется с отдельными вещами. Например, вот с той шелковой кофточкой, которую я вам показывала раньше. Замечательно подходит. — Фрида взяла несколько платьев, висевших на спинке стула. — Если вы предпочитаете узкие юбки, то почему бы вам не примерить вот эту, с асимметричным разрезом спереди?

Джеки посмотрела на часы.

— Так. В первую очередь мне нужен костюм. Вообще-то думаю, его-то я и одену — уж очень надоела эта форма.

— Черный шелк будет вам очень к лицу, — сказала Фрида и вышла.

Луис и Мелани заняли позицию у витрины, где были выставлены модели от «Донна Каран Нью-Йорк».