С этими словами она взяла из-под стола пакет Шеронды и пошла прочь.

Сойдя на первый этаж, Макс вышел из «Мейсиз», оказываясь на центральной площадке огромного торгового комплекса, где были устроены небольшие водоемы и росли пальмы, откуда он направился прямиком к супермаркету «Сиерз», со стороны которого он оставил на уличной стоянке машину. Миновав по пути вход к «Блумингдейл» и оказался перед витриной галереи Рене.

Она стояла в выставочном зале у стола, рядом с Давидом, который показывал ей что-то в журнале. В прошлом мальчик на побегушках, а ныне живописец поднял взгляд и заметил Макса. Он сказал что-то Рене, и теперь она тоже глядела в его сторону. Макс перехватил свой пакет из «Мейсиз», в котором было заботливо упаковано целых полмиллиона долларов, правой рукой, так чтобы его не было заметно со стороны галереи, и, проходя мимо, свободной рукой изобразил приветственный жест. В ответ на это новоиспеченное дарование погрозило ему кулаком. Рене же просто отвернулась.

Эта женщина никогда не отличалась особым воображением.

Перед входом в магазин женской одежды стоял живой манекен: совсем юная светловолосая девушка в джинсах серого света, в рубашке-ковбойке и высоких ботинках с белыми отворотами. Она застыла в такой позе, как будто собралась сорваться с места и убежать отсюда. Или, судя по тому, как были подняты её руки, как будто бы желая защитить себя от чего-то неотступно на неё надвигающегося; хотя вряд ли она вообще замечала что-нибудь вокруг себя, глядя куда-то в пустоту неподвижным, ничего не видящим взглядом, слегка склонив голову к плечо. Маленькая девчушка остановилась рядом, украдкой дотронулась до пальцев манекена, и испуганно отдернув руку, поспешила поскорее догнать мать.

Джеки, отойдя от прилавков закусочных и кафе, задержалась, желая посмотреть на то, как манекенщица будет двигаться и какое положение примет. К тому же было в этой девушке что-то до боли знакомое. Тогда Джеки подошла к ней поближе и спросила:

— И подолгу тебе приходится этим заниматься?

Ответа не последовало. Безразличный взгляд манекенщицы застыл где-то на уровне плеча Джеки. Еще несколько мгновений Джеки продолжала разглядывать её, и у неё возникло стихийное ощущение, что она смотрит в зеркало и видит там саму себя, но только гораздо более молодой: светлые волосы, зеленые глаза, вся застыла в напряженном ожидании, собираясь не то бежать, не то защищаться от чего-то. Разница, и при том довольно существенная, в одном: взгляд Джеки был цепким и сосредоточенным. Она предвидела, что основные трудности ещё впереди, и что теперь все зависит только от нее. Ее ожидают ещё долгое объяснение с Николетом, и избежать этого никак не удастся. Не исключено, что ещё придется встретиться и с Орделлом. Вполне возможно, так оно и будет. И наконец нужно будет принять решение в отношении Макса.

А это будет совсем не легко, потому что у них слишком много общего, ей было хорошо с ним, и она знала, что он согласился на эту авантюру ради нее, а вовсе не из-за денег. Она видела это в его глазах, и сказала бы, что он все-таки догадывается о том, что она всего лишь играет с ним, так что с этой стороны вроде бы все в порядке. И все же он был исключительно порядочным парнем, хотя и работал поручителем — мысль об этом заставила её усмехнуться, и подумать о том, что его изысканно-утонченная маленькая супруга, должно быть, рассуждала точно так же. Он был одновременно нежен и в хорошем смысле груб. Как-то она сказала ему: «Наверное я не смогу уйти». На что он ответил: «Тогда оставайся в постели». И вот теперь, за последующие пару дней ей придется принять для себя решение, памятуя о том, что на мужчин ей по жизни не везло. Когда она сказала ему: «А там будет видно», она ничуть не кривила душой.