Хотя черная футболка была на ней всю ночь, она сохраняла запах Рорка – загадочный мужской аромат, пробуждавший в ней чувства, о которых Дария предпочитала сейчас не думать.

Что бы ни случилось, Рорк О'Мэлли осложняет дело, твердо напомнила она себе, пока закрывала дверь ванной.

С этим решением, звенящим у нее в сознании, Дария встала под струи душа и с наслаждением намылила голову прекрасным шампунем с кондиционером. Потом настала очередь ароматного жидкого мыла. Упругие струи горячей воды иголочками покалывали и массировали кожу; она почувствовала себя как в раю. Вода смывала въевшийся в волосы больничный запах и уносила его в водосток вместе с ароматной пеной.

Закончив мыться, Дария завернулась в пушистую белую купальную простыню, затем нашла зубную щетку и пасту, которыми, как ей смутно помнилось, она уже пользовалась накануне вечером. Почистила зубы, взяла отделанную серебром щетку и стала расчесывать густые мокрые волосы.

Разговаривая вслух сама с собой и занимаясь поисками фена, Дария внезапно почувствовала и узнала другой аромат, более возбуждающий и привлекательный, чем запах шампуня и даже черной футболки Рорка.

Выйдя из ванной, она лицом к лицу столкнулась с ним самим. Он стоял около кровати со скрещенными на груди руками и как будто ждал ее.

Глава шестая

Хотя Дария знала, что принимать гостей, и особенно мужчин, в неглиже неприлично (и никогда раньше этого не делала), но толстая купальная простыня надежно прикрывала ее от подмышек почти до ступней, надежнее, чем смехотворное гаремное одеяние или черная футболка Рорка. Поэтому она обошлась без демонстрации смущения и без ханжеских извинений за свой вид. Кроме того, она решила игнорировать блеск желания в его глазах цвета индиго.

– Не беконом ли так вкусно пахнет?

Когда Рорк увидел Дарию – влажную после душа, обернутую в полотенце, – ему пришлось еще раз напомнить себе, что если он займется с ней любовью, то совершит очередную – и самую большую – ошибку в своей и без того бурной жизни.

– И французскими гренками.

Дария не могла бы припомнить, когда в последний раз ей доставляли подобное удовольствие, угощая превосходными французскими гренками, да еще в таком восхитительном интерьере.

– Мне кажется, что я умерла и попала в рай.

– Это как раз то, чего мы стараемся избежать. – Рорк протянул ей платье, висевшее на спинке стула. – Я нашел его в стенном шкафу. Хотя ты дьявольски хороша в этом полотенце, такое зрелище искушает меня настолько, что боюсь, я с собой не совладаю. – Несмотря на все еще сложные обстоятельства и ненадежность их положения, только посмотрев на нее, свежую и сияющую после купания, Рорк почувствовал, как вскипает у него кровь в жилах. И вообще он ощущал необычайный прилив сил. – А оттого, что ты вчера вечером меня поцеловала…

Несокрушимо веря в правило, гласящее, что наилучшая оборона – это наступление, Дария высокомерно вздернула подбородок:

– Я не собираюсь с тобой спать.

Рорку хватило дерзости ответить плутоватой усмешкой, от которой на смуглом лице ярко блеснули белые зубы, а глаза засверкали, как сапфиры.

– Хорошо, раз уж тебе так хочется ясности, то позволь уточнить, что «спать» – это не совсем то, что я имел в виду.

Потрясенная тем, что даже от взгляда или простого прикосновения Рорка в ней пробуждается непривычная, волнующая чувственность, Дария постаралась придать своему голосу самые ледяные интонации:

– Прекрасно. Тогда разреши и мне внести толику ясности. Я не намереваюсь заниматься с тобой любовью.

Именно эти слова он повторял себе все утро, пока шумно возился на кухне с завтраком, неотвязно думая о ней, лежащей этажом выше, теплой и нежной, одетой только в его футболку.