— Нам в тот дом, — кивнул Рино. — Придется пересекать по диагонали. Либо дважды через улицы.

Все задрали головы, приглядываясь к небу. Без понятия, есть ли сегодня угроза с воздуха в принципе, но пока что на головы нам ничего не падало. Кроме гребаных хлопьев снега. Еще минут пятнадцать в таком темпе и мы сами станем похожи на сраных снеговиков.

— Не вижу смысла петлять, — произнес я. — Все равно придется тащиться через этот метровый слой снега.

— Ага, — кивнул Маус. — Помрем уставшими.

— Чуешь что-нибудь? — спросил я.

— В такой мороз? — прорычал Рино. — Я даже носа не чувствую.

— Ладно, мы почти у цели. Надо добраться максимально тихо, чтобы сохранить эффект неожиданности.

— Ну да, давай, ты еще накаркай, — произнес Маус.

— Пошли уже.

Мы двинули через перекресток. Рино своей тушей прорубал для нас тропу. В этот раз он даже умудрялся подгребать руками, помогая себе.

Несмотря на выпитые эликсиры, я уже не чувствовал ни ног, ни рук. Дойдя до середины перекрестка, весь отряд мгновенно замер на месте.

Тихое рычание раздалось сбоку. Все синхронно повернули головы вправо. Как раз в этот момент один из сугробов открыл глаза. А затем еще и еще раз. Сдвинувшись, приподнявшись, перед нами в десяти метрах из снега встал какой-то зверь.

Больше всего он напоминал белого тигра или какого-нибудь барса. Разве что имел два ряда глаз на морде по три штуки в каждом. И эти глаза светились холодным голубым сиянием, в котором не было видно ни радужки, ни зрачков.

Барс оскалился, обнажая длинные клыки и тихо зарычал. Ему вторил такой же звук, но уже с другой стороны. Один за другим сугробы начали шевелиться и открывать такие же ряды светящихся глаз.

По две твари с двух сторон смотрели на нас. При этом они стояли на поверхности снега, словно их тела вообще ничего не весили.

— Так держать, капитан. — съязвил Маус. — Кто еще покаркать хочет?

Вместо ответа я медленно вытащил Нокс. Судя по всему, будет ближний бой, так что третий калибр должен быть полезней. А с двумя револьверами я вряд ли справлюсь в таком состоянии.

Шестиглазые звери действовали синхронно. Я не успел взять ближайшего в прицел, как они разом провалились под снег. Даже не пошевелились при этом, просто как стояли, так и ухнули вниз. В следующее мгновение на нас с двух сторон понеслась лавина.

Белый покров вздыбился волнами, что понеслись навстречу друг другу. А наш отряд оказался ровно посередине. Я инстинктивно закрыл лицо рукой и это спасло мне жизнь.

Волна снега смела меня, но на спину завалиться я не успел, так как вторая стена ударила сзади. Ничего не видно, ничего не слышно. Но в следующую секунду левую руку пронзает острая боль.

Что-то тяжелое давит на меня, заставляя глубже погрузиться в белую гробницу. Ствол Нокса утыкается во что-то плотное и я разряжаю барабан, с трудом давя на спуск.

Каждый выстрел отдается новой вспышкой боли в руке, а следом что-то острое прошлось по груди, глубоко впиваясь в мясо. Я зарычал сквозь зубы, но все равно наглотался снега. Тварь продолжала хлестать когтями мне по груди.

Барабан Нокса опустел, я никак не мог нормально двигаться, поэтому приходилось дергаться всем телом, глубже утопая в рыхлом снегу. Но кажется блохастое отродье все же сдохло. Я бы очень расстроился, если бы тварь первой волны пережила четыре Бетельгейзе в упор. Да еще и третьего калибра.

Дышать было тяжело. Еще и грудь отдавала болью при каждом вдохе. Не могла же эта скотина повредить мне легкие. Или могла?

Снег слишком рыхлый, я перебирал ногами, но кажется лишь глубже утопал в нем.