|
Два дня тому назад Маскарилья двинулся вперед с тысячью человек, чтобы овладеть пуэбло, но жители выказали необычайную решительность, и он был отброшен; у него было одно орудие, полтораста пехотинцев и около шестисот пятидесяти кавалеристов. Атаку он произвел сразу с двух сторон. В одно мгновение он уже достиг площади, но был отброшен нашим огнем. Потеря была в сто человек.
Прилагаю к этому списку копию депеши, полученной мною от генерала. Завтра я вам напишу более подробно. Хуан Камелино Сеньору Д… — Посмотрим теперь документ, на который он ссылается! — сказал Мигель после минутного молчания. — Вот он! — отвечал дон Кандидо. — Эти два важных документа были найдены в шлюпке, захваченной сегодня ночью; я снял с них копию наскоро, чтобы показать тебе. Дон Мигель, не слушая дона Кандидо, взял из его рук и начал читать с величайшим вниманием следующее письмо: Освободительная армия, главная квартира на походе. 29 августа 1840 г. Сеньору дону Хуану Камелино, военному коменданту Сан-Педро. Главнокомандующий имеет удовольствие сообщить Вам для объявления по вверенным Вам войскам, что из перехваченных депеш дона Феликса Альдао к тирану Росасу видно, что общественное мнение внутри страны как нельзя более благоприятно для дела свободы. Провинции Кордова, Сан Луис и Сан Хуан отказали Альдао в требуемой им помощи. Провинция Ла-Риоха восстала против тирании Росаса и вооружила многочисленную кавалерийскую колонну и восемьсот пехотинцев. ГенералЛа Мадрид вступил на территорию Кордовы во главе своих храбрых солдат, вскоре он поддержит операции освободительной армии. Дивизион Вега совершенно рассеял в Наварро отряды милиции, собранные Чирино. Один эскадрон из числа этих милиционеров перешел в ряды нашей армии. Главнокомандующий узнал, что милиционеры Магдалены восстали и покинули своих вождей, когда последние хотели присоединить их к армии Росаса. Дело свободы одерживает быстрые успехи, и главнокомандующий надеется, что вскоре усилия солдат отечества, в особенности же храбрых защитников Сан-Педро, будут вознаграждены. Объявите по вверенным Вам войскам те новости, которые я Вам сообщаю, прибавив к этому, что освободительная армия не подражает той системе лжи, которой тиран тщетно пытается скрыть свое критическое положение. Копию с этой депеши пошлите мировому судье в Барадеро. Бог да хранит вас. ХуанЛаваль — Как тебе это кажется, Мигель? — спросил дон Кандидо, когда дон Мигель окончил чтение этой важной бумаги. Молодой человек молчал. — Они идут, Мигель, они идут! — Нет, сеньор, они уходят, наоборот! — отвечал молодой человек, комкая в руках бумагу. И, встав со своего места, он начал взволнованно ходить по кабинету. — Ты с ума сошел, Мигель? — Другие сошли с ума, а не я! — Но они обошли Лопес той дорогой, уважаемый Мигель. — Это ничего не значит. — Разве ты не видишь в них горячего, стремительного, страшного энтузиазма? — Это ничего не значит. — В здравом ли ты уме, Мигель? — Да, сеньор, в здравом. Те, кто думает теперь о провинциях, — вот кто не в здравом уме, кто не доверяет своим собственным силам и не видит счастья, находящегося в двух шагах от него. Что за странный рок преследует эту партию и вместе с нею отечество! — вскричал дон Мигель, продолжая расхаживать большими шагами по комнате, в то время как дон Кандидо с изумлением смотрел на него. — Хорошо. Тогда мы, федералисты, скажем… — Что унитарии ни черта не стоят! Вы правы, сеньор дон Кандидо! В это время в парадную дверь дважды сильно ударили молотком. |
