— Увы! Эрмоса отказывается уехать.

— Эрмоса мужественнее Авроры, у нее более твердый характер, никакая человеческая сила не могла бы помешать ей разделить твою участь. Ты остаешься здесь и она здесь; она — твоя тень.

— Нет, она — мой свет, моя жизнь! — страстно вскричал дон Луис.

— Вот мы и приехали! — сказал дон Мигель.

Выехав вперед, он приказал Тонильо поставить карету у противоположной стены дома, как только дамы выйдут из нее.

Окна дачи в Лос-Оливос были совершенно темны, тишина нарушалась только шумом ветра в вершинах деревьев.

Но едва карета остановилась, дверь открылась и на пороге появились Эрмоса и Лиза, между тем как старый Хосе с беспокойством выглядывал в низкое окно.

Мадам Барроль вышла сильно ослабевшая, почти лишившаяся чувств, но Эрмосой все было приготовлено для приема гостей, и скоро бедная больная немного собралась с силами.

На даче была освещена только одна комната, спальня молодой вдовы, окно которой выходило в маленький двор дома, остальные комнаты были темны.

Донья Аврора была бледна и взволнована; сердце ее трепетало, но она почти забывала о самой себе и думала только о своей матери и любимом ею человеке, которого она оставляла в страшной опасности.

Дон Мигель вышел, обменялся несколькими словами с Тонильо и затем опять вернулся.

— Теперь около десяти часов, — произнес он, — нам надо сесть у окон столовой и следить за сигналом со шлюпки, которая не замедлит приехать. Лиза останется здесь, чтобы принести мне зажженную свечу, как только я прикажу. Ты слышишь, Лиза?

— Да, да, сеньор! — отвечала она живо.

— Пойдемте, матушка, — сказал дон Мигель, беря мадам Барроль под руку, — идите и вы помогать нам наблюдать за рекой.

— Да, пойдем, сын мой, — отвечала гордая портенья. — Вот чего со мной никогда не случалось!

— Чего же матушка? — спросила у нее с беспокойством Аврора.

— Того, чтобы я хоть на один миг принуждена была стать федералисткой, употребляя свои глаза на шпионство в темноте, никогда я не думала, что настанет день, когда я вынуждена буду уезжать так, подобно преступнице.

— Да, но не более чем через восемь дней вы вернетесь сюда при солнечном свете в вашей карете, сеньора.

— Восемь! Как! Неужели нужно столько времени, чтобы прогнать всех этих негодяев из Буэнос-Айреса?

— Нет, сеньора, но вы останетесь в Монтевидео до тех пор, пока мы все не приедем за вами! — мягко сказал дон Луис.

— И этот день будет днем падения Росаса! — прибавил дон Мигель.

По мере того как время проходило, сильное беспокойство начинало овладевать всеми.

— Они немного опоздали! — проговорила дрожащим голосом Эрмоса.

— Противный ветер, вероятно, задержал их! — отвечал дон Мигель, старавшийся найти предлог, объясняющий опоздание шлюпки.

— Там! Я вижу ее там! — вскричала вдруг молодая вдова, указав рукой на реку.

— Это они? — спросила дрожа Аврора у дона Мигеля. Молодой человек, открыв окно, убедился в том, что свет

был виден действительно на реке, и затем позвал Лизу.

Сердца всех начали усиленно биться.

Горничная принесла свечу.

Дон Мигель, сделав условленный сигнал, повернулся к своим друзьям.

— Идем! — сказал он.

Донья Аврора была очень бледна. Мадам Барроль спокойна и уверенна. Молодой человек, выйдя из дому, остановился.