Приближавшаяся смерть императора сама по себе усиливала позиции сторонников его внука. И они не преминули этим воспользоваться. Граф Г. Ф. фон Бассевич, советник Голштинского герцога Карла Фридриха, — свидетель и участник событий — писал в мемуарах, что, пока императрица обливалась слезами у постели умирающего, «в тайне составлялся заговор, имевший целью заключение ее вместе с дочерьми в монастырь, возведение на престол великого князя Петра Алексеевича и восстановление старых порядков, отмененных императором и все еще дорогих не только простому народу, но и большей части вельмож» .

Думаю, что в данном случае Бассевич (во имя весомости одержанной «партией» Екатерины победы) сильно преувеличивал намерения «бояр» вернуться к старым, допетровским порядкам, но желание многих знатных персон возвести на престол внука Петра I, великого князя Петра Алексеевича младшего, очевидно. Именно об этом говорили в своем кругу «бояре» и все недовольные грядущим — в случае воцарения Екатерины — всевластием Меншикова. Помимо прямого возведения великого князя на престол обсуждался и всплывший впоследствии компромиссный, промежуточный вариант решения проблемы наследования, при котором императором провозглашался Петр Алексеевич, а регентом при нем Екатерина.

Сведения об усилиях «партии» великого князя накануне смерти Петра Великого известны и из других источников. Австрийский дипломат, секретарь посольства Гогенгольц, хлопотавший за великого князя — племянника австрийского императора, — сообщал своему правительству, что, по словам шведского посланника Г. Цедеркрейца, еще в среду утром, то есть за сутки до смерти Петра, «все было улажено в пользу великого князя», но в последнюю ночь произошла перемена в пользу Екатерины. Эта информация, ставшая известной уже после восшествия на престол Екатерины, в целом соответствовала действительности. Каким-то образом о подготовке «партии» великого князя к надвигавшемуся часу «X» стало известно генерал-прокурору П. И. Ягужинскому, который нашел возможность сообщить об этом Екатерине и Меншикову.

Именно светлейший князь А. Д. Меншиков был истинным главой «партии» Екатерины. Александр Данилович лучше, чем многие другие, понимал, что воцарение Петра II будет означать для него конец карьеры, благополучия и, возможно, свободы и самой жизни. Меншиков и Екатерина — оба выходцы из низов, совершившие головокружительное восхождение к вершинам власти, — не были защищены от многочисленных недругов и завистников (если это вообще возможно в России) ни происхождением, ни разветвленными родовыми связями и не пользовались симпатией большинства дворян. Только взаимная поддержка, только точный расчет и энергия могли спасти их в этот решающий час.

И Меншиков развил бешеную активность, сделал все возможное, чтобы изменить ситуацию, использовав всю свою огромную власть и влияние в армии для возведения Екатерины на престол и — соответственно — для утверждения своего положения. Еще накануне смерти императора он предпринял некоторые упреждающие меры: государственная казна была отправлена в Петропавловскую крепость под охрану ее надежного коменданта, гвардия была готова по первому сигналу светлейшего выйти из казарм и окружить дворец. В расходной книге Санкт-Петербургского комиссарства Соляного правления за 1725 год сохранилась весьма примечательная запись о том, что 27 января, то есть еще при жизни Петра, по указу Екатерины Сенат отдал распоряжение Камер-коллегии выдать Преображенскому и Семеновскому полкам жалованье за две трети прошедшего года, — обычно же, как известно, выдача жалованья задерживалась.