Лица всех ближайших к человеку животных опущены к земле — к плоскости; только лицо человека поднято к небу — самому глубокому и высокому, что видно с земли.

Только тогда человек стал человеком, когда увидел над собою небо — одну глубину бесконечную, а в себе — другую, еще бóльшую, — другое небо, — путь от себя к Богу. Чем ближе к Богу человек, тем глубже; чем дальше от Него, тем площе. Эти два возможных движения, две воли — к углублению и обмелению, оплощенью, — в человеке всегда борются, потому что человек есть неустойчивое равновесие между небом и землей, глубиной и плоскостью. Тайна глубин влечет его к себе, но и страшит, потому что самое глубокое — тот мир — самое для человека неизвестное. Перейти из этого мира в тот значит умереть, а что такое смерть — начало ли чего-то нового или конец всего, — человек не знает и страшится и, страхом гонимый, возвращается от того мира, может быть, лучшего, но неизвестного, к этому, может быть, худшему, но известному, — от глубины к плоскости, от себя, несчастного, потому что знающего смерть, к счастливому, потому что смерти не знающему, животному.

Вечная борьба этих двух возможностей — углубления и оплощения — происходит во всех настоящих людях, существах изначально и онтологически трехмерных. Но, кроме настоящих людей, есть и мнимые — только по наружности люди, а на самом деле существа метафизически иного порядка, хотя физически от людей не отличимые, — «человекообразные». В этих существах никакой борьбы глубокого с плоским не происходит, потому что они изначально и совершенно плоски. Страшную для человека тайну их разоблачает евангельская притча о пшенице и плевелах: «Царство Небесное подобно человеку, посеявшему доброе семя на поле своем. Когда же люди спали, пришел враг его и посеял между пшеницею плевелы… Сеющий доброе семя есть Сын Человеческий. Поле есть мир, доброе семя — это сыны Царствия (Божия), а плевелы — сыны диавола» (Мт. 13, 24–25, 37–38).

Это и значит: между настоящими людьми, «сынами Божиими — пшеницей», есть мнимые люди, «сыны диавола», «плевелы»; между существами, изначально и онтологически трехмерными, глубокими, есть существа, так же изначально-онтологически двухмерные, плоские.

«Ваш отец — диавол… Он был человекоубийца от начала… лжец и отец лжи», — говорит Иисус (Ио. 8, 44) книжникам и фарисеям, лицемерам, — ядовитейшим «плевелам».

Плоские всегда боролись с Глубокими, чтобы сделать их подобными себе или истребить; гнали и мучили святых, побивали камнями пророков, напоили Сократа цикутой, а Сына Божия распяли и думали, что победили окончательно; но ошиблись: сами были побеждены, когда Распятый воскрес. Но и Глубокие ошиблись, думая, что после Голгофы враг уничтожен и кончилась борьба: не только не кончилась, но усилилась так, как еще никогда. Все христианство есть не что иное, как та последняя, судьбы человечества решающая борьба Глубоких с Плоскими, которой суждено длиться до конца мира, до Царствия Божия на земле, как на небе.

Плоские имеют бóльшие преимущества в этой борьбе. Медленно и трудно движутся Глубокие, потому что преодолевают множество преград — восходят на горы, нисходят в пропасти, где тысячи раз могут сломать себе кости; а Плоские движутся быстро и легко, не встречая на своем пути никаких преград, скользя по гладким поверхностям или ползая по ним как совершенно плоские насекомые. Всюду проникают, проходят сквозь все: щели между двух атомов достаточно для них, чтобы пройти сквозь нее.