Изменить размер шрифта - +
Он, точно, гренадер лейб-кампании и армии поручик Петр Коровин. Выясняется, что избитый – тоже персона немаленькая, главный переводчик питерской полиции Карл Болсен. Оказалось, у Коровина была с ним мелкая бытовая стычка, вот лейб-кампанец и не сдержался, случайно встретив в трактире «шпака»…

Второй случай. 25-го ноября 1755 года. В Санкт-Петербурге праздник. Мало того, государственный праздник номер один – очередная годовщина восшествия Ее Императорского Величества на престол. И в Зимнем дворце (старом, деревянном, на Мойке) государыня Елизавета Петровна, как обычно, собрала Лейб-Кампанию на грандиозный банкет.

Пили долго, пили хорошо. Уже в первом часу ночи шествует по улице, выписывая зигзаги, лейб-кампании гренадер (и армейский поручик, а как же!) Василий Поливанов. Узрев открытый трактир, он в компании двух приятелей-гвардейцев сворачивает туда и грозно требует в момент очистить бильярдную для него одного.

Видя его состояние, гости решают улетучиться подальше от греха. Пьяный гвардеец качается на стуле – и падает на пол, вызвав смех не успевших выйти.

Сие для бравого гвардейца крайне оскорбительно. И он, выхватив шпагу, кидается за насмешниками, громогласно обещая всех тут же изрубить в капусту. Однако они на трезвых ногах зайцами порскнули кто куда. А Поливанов с досады начинает разносить трактир: все бутылки – вдребезги, пара окон выбита, а напоследок и бильярдный стол изрублен…

Обоих «героев» взяли в оборот, конечно. Оба около года просидели под замком, а потом благополучно вышли по объявленной императрицей амнистии – Елизавета не раз и не два объявляла такие амнистии исключительно для лейб-кампанцев. Но оказались они за решеткой не благодаря неумолимой строгости закона, а исключительно потому, что генерал-полицмейстер столицы терпеть не мог лейб-кампанцев и пользовался любым предлогом, чтобы упечь их на нары.

Между прочим, трагикомическая подробность. Когда Поливанов сидел под стражей, дежурный офицер Артемий Русаков явился на службу пьяным вдребадан и, движимый, должно быть, воспитательным порывом, измордовал гренадера, как бог черепаху (за что, в свою очередь, угодил под арест).

Таковы были военные нравы. Приведенные случаи – не курьезы, а, можно сказать, будни. Караульные уходят с постов, дежурные офицеры являются на службу на четвереньках, буянят все – не только гвардия, не только по пьяной лавочке. Вот пара случаев из повседневной служебной деятельности Корчемной конторы – учреждения, надзиравшего за тем, чтобы торговля спиртным производилась в «специально отведенных для этого местах», говоря языком нынешних кодексов.

При Санкт-Петербургском почтамте издавна торговали спиртным распивочно и навынос – на законном основании. Еще при Петре I тогдашний директор получил на это привилегию от казны. Однако кто-то об этом, должно быть, запамятовал…

И вот в особняк на Миллионной улице врываются два десятка солдат под командой сержанта Астраханского полка Саввы Соколова и титулярного советника Балка. Ругательски ругая почт-директора Аша «шинкарем и прочими тому подобными бранными словами», запечатывают казенной печатью подвал с запасами вина и водки.

И все бы ничего, но воинская команда расходилась не на шутку. В служебном кабинете директора они залезли в шкаф с французскими винами, часть опробовали тут же, часть порывались взять с собой. И это еще не все – переворачивая все в здании вверх дном, сержант взломал двери в «тайную экспедицию»…

«Тайная экспедиция», размещавшаяся на почтамте, – святая святых тогдашней российской контрразведки. Там вскрывают письма, снимают копии с особо интересных, там лежат шифры, инструменты для распечатывания конвертов и приведения их потом в первоначальный вид, там всякая бумажка секретна, а бумаг – груды. А в толпе любопытных, по российской привычке набившихся в здание, – лакеи сразу двух иностранных послов!

Одним словом, ситуация неописуемая, да вдобавок «прибитой на почтовом дворе герб поруганию ж отдан».

Быстрый переход