|
Если бы Петр захватил Ригу на несколько лет раньше, а не в 1710 г., в постройке Санкт-Петербурга не было бы ровным счетом никакой нужды. Рига являлась уже готовым портом на Балтике, мало того, ее гавань была свободна ото льда на целых шесть недель дольше, чем Невская губа. В новой столице у Петра, в общем, не было особой необходимости — ему нужны были крепость на Балтике и порт, позволивший бы вести морскую торговлю по той же Балтике, в обход Архангельска. Обоим условиям вполне отвечала Рига. Окажись она в руках Петра году в 1702-м, десятки тысяч людей не погибли бы в непосильных трудах посреди гнилых болот. Правда, при этом варианте не было бы Эрмитажа и многого другого, но когда вопрос стоит именно так, лучше уж обойтись без Адмиралтейства и Эрмитажа... Виртуальность, вернее, «развилка» номер два — судьба Елизаветы Петровны. В 1722 г. Петр всерьез намеревался выдать ее за одного из принцев французского королевского дома, юного герцога Шартрского, а впоследствии, после смерти тогдашнего польского короля Августа Саксонского, посадить зятя с дочерью на польский престол. Интереснейшая виртуальность! В случае ее осуществления я не берусь наскоро просчитывать возможные варианты, оставляя это другим. Возможно, Елизавета при этом раскладе никогда не оказалась бы на русском престоле. Возможно, Жечь Посполита избегла бы раздела. Возможно, обе страны образовали бы единую державу... Увы, мне просто некогда в рамках этой книги решать столь сложные уравнения. В реальной жизни брак не сложился — из-за происков английского короля Георга I, старого недруга Петра. Герцог Шартрский в конце концов женился на немецкой принцессе, а Елизавета осталась дома... СМЕРТЬ ИДЕАЛИСТА ...СЛИШКОМ ВСЕ ОЧЕВИДНО? Когда заходит речь о Петре III — первом в восемнадцатом столетии законном императоре России, стоит подчеркнуть сразу: в удивительном единодушии сливаются те, кто обычно согласия меж собой достигнуть ни за что не способны. И если оппонент скажет «белое», из чистой вредности начнут кричать: «Черное!» Есть, однако, исключения... К примеру, числящийся среди либералов и демократов питерский историк Е.В. Анисимов и один из самых упертых «национал-патриотов» москвич М. Лобанов поносят Петра чуть ли не одинаковыми словесами. «Недалекий» — рубит сплеча питерец. «Холуй Пруссии, враждебный всему русскому, — подхватывает москвич. — Слишком все очевидно». Очевидно? Недолгое царствование Петра III, его незаурядные реформы были настолько оболганы и вымазаны черной краской, что чуть ли не двести лет историческая наука вместо объективного подхода пробавлялась сплетнями и анекдотами о Петре, — а следом тянулась и литература. Причины лежат на поверхности. Беспристрастные свидетели, те, кто находился рядом с Петром, либо предали его, либо более тридцати лет провели в своих отдаленных имениях. И вдобавок три главных создателя легенды о «дурачке» и «прусском холуе» были, надо признать, людьми в высшей степени незаурядными... Это, во-первых, сама Екатерина II. Во-вторых, княгиня Екатерина Дашкова. И последний — Андрей Болотов. Личности крупные и интереснейшие. Дашкова — филолог и писательница, директор Петербургской Академии наук и президент основанной при ее прямом участии Российской Академии (занимавшейся разработкой русского языка и литературы). Болотов — офицер в отставке, ученый и писатель, один из основоположников русской агрономической науки, автор классического труда «О разделении полей» и многотомных любопытнейших воспоминаний. Авторитет их в свое время был слишком велик. Настолько, что совершенно забытыми оказались другие мнениях мало кто помнит, что весьма положительную оценку Петру в бытность его и наследником, и императором дали столь видные деятели русской культуры, как В. |
