|
Он же писал о царе: «Трусость и предательство прошли красной нитью через всю его жизнь, через все его царствование, и в этом, а не в недостатке ума и воли, надо искать некоторые из причин того, чем закончились для него и то, и другое». Это написано за год до расстрела царской семьи в Екатеринбурге. Не недостаток ума, а «отсутствие сердца и связанное с этим отсутствие чувства собственного достоинства, — писал Кони, — в результате которого он среди унижений и несчастья всех близко окружающих продолжает влачить свою жалкую жизнь, не сумев погибнуть с честью». Британский премьер-министр Ллойд-Джордж не менее категоричен: Российская империя была «ковчегом, у которого полностью отсутствовали мореходные качества. Весь его остов прогнил, и экипаж был не лучше. Капитан годился только для прогулочной яхты в спокойных водах, а штурман выбирался его женой, отдыхавшей на кушетке в каюте». Николая англичанин характеризовал как «корону без головы... конец был трагическим, но за эту трагедию страна не может нести ответственность ни в коем случае». Даже питающий к Николаю самый горячий пиетет Роберт Мэсси не выдерживает: «В ходе войны народ хотел не революции, а только реформ. Но Александра, побуждаемая Распутиным, страстно протестовала против всякого умаления царской власти. Уступая жене, борясь за спасение самодержавия и отрицая все доводы в пользу ответственного перед народом правительства, Николай сделал революцию и конечный триумф Ленина неизбежными» [131]. Малоизвестный факт, кажется, не имевший аналогов в мировой практике: в свое время русская полиция... конфисковала тираж книги «Полное собрание речей императора Николая II за 1894-1906 годы»! Собранные вместе, речи и резолюции императора производили столь невыгодное, даже дискредитирующее впечатление, что книгу пришлось срочно изымать из обращения... Как-то забылось, что ближайшие родственники Николая сделали для дискредитации русской монархии гораздо больше, чем все листовки кучки большевиков... Великие князья не чурались спекуляции, финансовых афер, прямого казнокрадства. Александр Михайлович нагрел себе руки на знаменитой авантюре с «концессией Безобразова» в Маньчжурии, прикарманил огромные суммы, которые должны были идти на постройку военных кораблей, в годы первой мировой войны нажил состояние на торговле спиртным (при том, что она была прямо запрещена). Михаил Николаевич спекулировал земельными участками на Кавказе. «Высочайший шеф» русского флота Алексей Александрович присвоил миллионы рублей из казенных сумм флота и средств Красного Креста. Современник писал: «В карманах честного Алексея уместилось несколько броненосцев и пара миллионов Красного Креста, причем он весьма остроумно преподнес балерине, которая была его любовницей, чудесный красный крест из рубинов, и она надела его в тот самый день, когда стало известно о недочете в два миллиона». На фоне этих субъектов, пользовавшихся полной безнаказанностью, сущим ангелочком выглядит Николай Константинович, который всего-навсего, словно гимназист, украл у матери бриллианты для своей любовницы-певички. Пожурен и отправлен в Ташкент... Собственно говоря, Николай далеко не первый монарх, печально прославившийся полнейшим ничтожеством. Бывали и почище. Однако в иных случаях положение спасал «могучий ум при слабом государе». Столь же ничтожный Людовик XIII сохранил достаточно ума, чтобы фактически передать власть в руки кардинала Ришелье, незауряднейшего государственного деятеля. Однако Николай — и побуждаемый женой, и по своей инициативе — решительно избавлялся от всех мало-мальски выдающихся министров. В 1906 г. произошло событие, до сих пор не оцененное по достоинству: увольнение в отставку министра финансов, а позже Председателя Совета Министров С.Ю. Витте. Именно Витте провел в жизнь реформы, обеспечившие конвертируемость русского рубля, ввел золотую валюту. |
