В ходе проверки сообщения Эргакия были установлены два богатых грека, торговавшие алмазами. Ими оказались Дементий и Пётр, обладавшие большой суммой денег и «маленькой скляночкой с отравою». По приезду в Россию их арестовали.

8 февраля 1725 года скончался Пётр I. Его смерть негативно отразилась на деятельности спецслужб. В 1726 году Тайная канцелярия была распущена и ее функции перешли к Преображенскому приказу, но ненадолго. «Возмущения и бунты», возникавшие в империи тут и там, вынудили императрицу Анну Иоанновну принять необходимые меры. В 1731 году Тайная канцелярия возобновила свою деятельность, но уже в качестве Канцелярии тайных и розыскных дел. На нее возлагались функции оперативного характера, следствия по политическим делам и иностранном шпионаже в России. Она имела статус коллегии, размещалась в селе Преображенском и состояла из сенатского секретаря В. Казаринова, нескольких подьячих, сторожей, двух палачей, одного сержанта, одного капрала и 30 солдат. На ее нужды ежегодно выделялось 3360 рублей. Вплоть до 1747 года Канцелярию возглавлял многоопытный в делах тайных князь А. Ушаков, успевший послужить в Преображенском приказе и Тайной канцелярии.

В начале января 1732 года царский двор вместе с императрицей Анной Иоанновной вернулся из Москвы в Санкт-Петербург. Вслед за ним в августе в северную столицу переехал и Ушаков с «Походной канцелярией тайных розыскных дел». Чтобы не оставлять без присмотра старую столицу, в ней «от оной канцелярии открыли контору». Она разместилась на Лубянке. Ее возглавил родственник царицы генерал-адъютант С. Салтыков. С первых же дней он развернул бурную деятельность. За четыре года своего существования в «конторе» было рассмотрено 1055 дел и арестовано 4046 человек.

Понимая значение политического сыска для укрепления своей власти, Анна Иоанновна придала Канцелярии тайных розыскных дел статус выше, чем любой другой коллегии империи, и подчинила ее лично себе. Она категорически запретила другим государственным органам, даже Сенату, вмешиваться в ее деятельность. В производстве Канцелярии находился ряд громких дел об иностранном шпионаже. В 1756 году на французского миссионера Валькруассане и барона Будберга, в 1761 году на генерала русской армии Тотлебена о его «подозрительных сношениях с прусаками».

Наиболее громкое дело расследовалось на выходца из Франции, придворного лейб-медика Г. Лестока. Обладавший не только врачебными, а и другими талантами, он при дворе царицы Елизаветы сделал головокружительную карьеру, стал одним из самых влиятельных людей в ее окружении. Чем не замедлил воспользоваться посол Франции в России маркиз Шетарди. За солидный денежный подарок и пенсион Лесток принял его предложение о негласном сотрудничестве. Он сообщал Шетарди о ходе русско-шведских мирных переговоров, передал содержание переписки посла России во Франции князя А. Кантемира с Петербургом.

Влияние Франции на Россию не могло не насторожить короля Пруссии Фридриха. Он поручил своему послу в России барону Мардефельду найти подход к влиятельному медику. Подход оказался до банальности прост. За 15 тысяч рублей и ежегодный пенсион в 4 тысячи рублей Лесток согласился порадеть за интересы Пруссии перед русским троном.

Не оставила без внимания ловкого медика извечная соперница Франции и России — Англия. Несколько месяцев Лесток отклонял все предложения английского посла. В конце концов, алчность оказалась сильнее национальных чувств, он стал торговать как национальными интересами России, так и Франции.

Карьера ловкого «слуги трех господ» оборвалась в начале 1745 года. К тому времени графу А. Бестужеву, рисковавшему угодить под гнев Елизаветы, удалось собрать убедительные данные о шпионской деятельности Лестока. Но и они не смогли переломить привязанности императрицы к лейб-медику. Он не только сохранил голову на плечах, а и остался при дворе, но ему запрещалось вмешиваться в иностранные дела.