|
Но они — не дали никому. Все захапали себе. Они не боялись отжимать бизнес даже у тех, кто их спонсировал в 2009 году — не знаю, было ли ещё где-то такое в политике? И дошли до того, что против них выступили все. Питер, Нижний Новгород, Ростов, Казань. Абсолютно все. И шансов у них на новых выборах не было.
Но те, кто прошел 2004 год знали — Батя просто так власть не отдаст… Да… вода горячая. Поселили нас в общаге. Не знаю, то ли сэкономили, то ли нормальных гостиниц в Москве не найти — всё занято. Общага — супер просто, тут до этого турки жили. Раздолбали все. А так вокруг — унылые многоэтажки периода позднего соцреализма, разруха и грязь. Как теплотрассы меняют — так нормально ничего не закапывают, отчего грязь по всему городу… Грязь… Надо, в самом деле, пойти, помыться — а то воду отключат. Взял полотенце, мыло, пошел. Душевая — обычная, почти армейская, на двенадцать сосков, но с кабинками. Судя по звукам — в них не только моются, но и кого-то сношают. Дело обычное — недалеко трасса, там девочки работают. В Москве многие работают — жилье дорогое, а жить-то надо… Сосок плюнул теплой, грязной водой. Потом — пошла немного почище. Намылился, потер мочалкой, смыл. Но ощущения чистоты нет. Грязь кругом. И во всем. Грязь…
Старшим у нас был Конь. Вечером — зашел ко мне, моего соседа по комнате не было. Бесцеремонно поднял книжку, что я читал. — Демократия. Чарльз Тилли. — Она самая. — Интересно? — Да как сказать. Конь — из Нижнего. Судя по оговоркам — раньше был в бригаде, но завязал. Сейчас это уже не модно — открыто показывать свою принадлежность криминалу. Он работал не на партию, а на какое-то охранное агентство. По слухам — принадлежащее самому Варшаверу. — Так и скажи. На меня пальцы расширять не надо, братан. Чревато. Я, не вставая с кровати, продемонстрировал Коню один трюк, которому меня научили в Ираке бойцы Дельты. Хороший такой трюк. — Уй… — Мои братаны под Багдадом лежать остались — ты мне не братан. Тон другой выбери для общения. Этот не подходит. Я отпустил руку Коня. — У тебя вопросы какие-то? — Не у меня — сказал Конь — у старших. Поехали…
Москва. 09 июня 201*** года
Конь — гонял по Москве на слегка подержанном Мерине — Мерседес S500. Пригнали, скорее всего, контрабасом, по «украинской» схеме. Но машина шикарная. Безо всяких натяжек. Дверь — увесисто захлопнулась за мной, двойное остекление моментально отсекло все уличные шумы — и Мерс, мигая мигалкой (помощник депутата, чо) — выкатился у проулок, пугая аборигенов своей начальственной статью… Москва… как много в этом звуке… Москва всегда была на особенку — но никогда это не было так выражено, как после девяносто первого. Это единственный город России, где почти все зарплаты — котировались в долларах, люди даже говорили — я пятьсот… шестьсот… тысячу долларов получаю. И потому — когда рубль падал — а он падал постоянно — Москва начинала жить ещё лучше, чем вся остальная страна. Конечно, были Питер, Казань, Екатеринбург, Ростов — но там хорошо жила только верхушка. А здесь — в долларах получали зарплату все, даже последняя уборщица. И потому — переехать в Москву считалось верхом жизненного успеха… Хотя — из того же Ростова многие уже ехали не в Москву, а в Донецк или Киев. После того, как Украина вступила в ЕС — стало твориться много всяких дел… взять ту же схему с контрабандными машинами… или жратвой. |
