Шарп наблюдал за приближающимся человеком. Если тот хочет выпивки, пусть ищет свою. Копыта высекали искры из булыжной мостовой, и Шарп поймал себя на мысли, что желает зверюге поскользнуться и сбросить седока. Может, человек это и был отличным наездником, но это же не дает ему право нарушать уединение человека, тихо вкушающего заслуженную выпивку! Он отвернулся, игнорируя спешившегося испанца.

- Ты что, забыл меня? – Шарп услышал звук этого голоса, и выпивка была забыта. Он резко повернулся, вскочил, а всадник, сняв широкополую шляпу, тряхнул головой, и длинные темные волосы упали по сторонам лица, придавая ему сходство с ястребом.

Худая, жестокая и очень, очень красивая. Она улыбнулась:

- Я приехала, чтобы найти тебя.

- Тереза? – Ветер срывал снег с крыши, вихрем закручивая его над летящими вверх искрами от горящего дома. – Тереза? – он бросился к ней, она – к нему, и он обнял ее, как обнимал первый раз, два года назад, закрывая от пик французских уланов. – Тереза? Это ты?

Она взглянула на него с ехидной улыбкой:

- Точно, ты забыл меня.

- Боже небесный! Где ты была? – он рассмеялся, забыв про одолевавшую печаль, и коснулся ее лица, как будто хотел удостовериться, что это она. – Тереза?

Она тоже засмеялась, проведя пальцем по шраму на его щеке:

- Я думала, ты мог меня забыть.

- Забыть тебя? Нет, – он покачал головой, внезапно потеряв дар речи, хотя так много хотел сказать. Он надеялся найти ее год назад, когда армия двигалась к Фуэнтес-де-Оноро, всего в нескольких милях от Сьюдад-Родриго. Это была родная земля Терезы. Он думал, что она могла его искать, но за год от нее не дошло ни весточки, а потом он уехал в Англию и встретил там Джейн Гиббонс. Шарп заставил себя не думать об этом, взглянул на Терезу и поразился, как он мог забыть это лицо, эту жажду жизни, эту внутреннюю силу.

Она улыбнулась и кивнула на винтовку, висевшую на ее плече:

- Твое оружие все еще у меня.

- Скольких ты из него убила?

- Девятнадцать. Не так много, – она поморщилась: ее ненависть к французам была чистой и страшной. Повернувшись в его руках, она взглянула на пленных и спросила: - А скольких ты убил сегодня?

Шарп подумал о сегодняшней битве в этом аспекте и пожал плечами:

- Не знаю. Двух, может быть, или трех.

Она снова взглянула на него и кивнула:

- Да, не очень много. Ты скучал?

Он уже успел забыть, как она любит дразниться, и смущенно кивнул:

- Конечно.

- И я по тебе скучала. – Это было сказано почти вскользь, как будто между делом – а значит, было абсолютной правдой. Она уперлась руками ему в грудь и мотнула головой в сторону остальных всадников: - Слушай. У них совсем нет терпения. Ты будешь в Бадахосе?

Он слегка смутился этим внезапным вопросом, но после секундного замешательства кивнул. Это была всем известная тайна: в армии толком не было известно, но каждый знал, что нужно взять обе крепости.

- Да, я, видимо, буду в Бадахосе.

- Отлично. Тогда я остаюсь. Только скажу своим людям, - и она повернулась к коню.

- Ты – что?

- А ты не хочешь? – поддразнила она его снова и рассмеялась собственной шутке. – Я все объясню, Ричард, только попозже. У тебя есть где остановиться?

- Нет.

- Ладно, мы что-нибудь найдем, - она взлетела на лошадь и снова кивнула в сторону партизан. – Им надо двигаться. Я скажу, чтобы ехали без меня. Подождешь здесь?

Он отсалютовал:

- Так точно, мадам.

- Уже лучше, - улыбнулась она, снова поразив его своей красотой и радостным выражением лица, и пришпорила лошадь, рванув через слякоть.

Он кивнул и снова повернулся к огню, чувствуя тепло и радостное облегчение от ее приезда.