Полдела сделано, осталась другая половина – дотаранить этого самурая до расположения наших. Лукашин-старший склоняется над стриженой головой японца, что-то шепчет ему на ухо, а потом поднимается. У казака довольный вид.

– Всё, вашбродь, он теперича долго не проснётся. Можно тащить.

За руки и за ноги выволакиваем капитана из землянки. М-да, одно плохо – бельишко на нём светлое, а потому приметное. Быстро пачкаем его «костюм». Уже лучше.

Ползём к нашим. С каждой секундой хочется всё быстрее и быстрее, но этот порыв надо пересилить. Мы слишком близко от вражеских позиций.

На сей раз я замыкаю цепочку, попутно устраивая жителям Страны восходящего солнца разнообразные неприятные сюрпризы. Не зря прихватил с собой несколько гранат: сейчас я творю вещи, с которыми японцы ещё не встречались, – устанавливаю растяжки. Одна, кстати, подстерегает в землянке. Ой как не поздоровится тому, кто первым в неё заглянет и откроет дверь…

Только успеваю подумать об этом, как позади раздаётся громкий бадабум. Сомнений нет, землянку навестили. Ну что ж, на всё воля аллаха!

Поднимаются шум и гам, слышатся чьи-то крики, причём отнюдь не на русском. Пуля вжикает рядом со мной. Вот блин, неужто засекли?!

Замираю, вжавшись каждым сантиметром тела в землю. Я кочка, кочка, кочка, я вовсе не солдат…

Пули щёлкают уже вдали от меня. Хм, похоже, японцы лупят в белый, то есть в чёрный пока свет как в копеечку. На наше счастье, прожекторов нет, так что заметить нас трудно.

Та-дах! Не знаю, что за крики следуют после взрыва, но думаю, это японский мат-перемат. А ведь это вторая моя растяжка… Неужто погоня?

Но после растяжки энтузиазм преследователей резко умножается на ноль, поэтому нам удаётся благополучно доползти до своих и соскользнуть в окоп.

Там уже стоит тот самый молоденький подпоручик.

– К-как всё п-прошло, ш-штабс-ротмистр?

– Как обычно, – устало улыбаюсь я.

Японец по-прежнему лежит без чувств. Надеюсь, Лукашин-старший не перестарался и не отправил «языка» в летаргический сон лет так на десять. Ползти за следующим уже как-то не хочется, да и японцы не поймут.

Глава 9

Сам я в допросе захваченного тайи не участвую. С японским у меня худо. Словарного запаса даже из прошлой жизни – банзай, бонсай, суши, сашими, саке и Фудзияма – для полноценного допроса явно недостаточно. Так что пусть специалисты повыше уровнем работают.

Участникам рейда даю приказ отсыпаться, остальным – тащить службу: наряды, боевое слаживание, тренировки, все дела. И сам заваливаюсь поспать.

Просыпаюсь оттого, что кто-то легонько тормошит за плечо.

– Вашбродь, вашбродь, подъём… Приоткрываю правый глаз. Ага, денщик. Сажусь на постели, растираю ладонями лицо.

– Чего там, Кузьма?

– Приказ явиться к господину подполковнику.

– Срочно или как?

– По мере готовности.

Значит, есть время немного привести себя в порядок. Скоробут помогает умыться и даже побриться. Как не хватает мне тут одноразовых станков, а местная бритва каждый раз напоминает о печальной судьбе Остапа Сулеймана Ибрагима Мария Бендер-бея в финале «Двенадцати стульев».

Ладно, это лирика, попаданческим изобретательством займёмся после войны, а пока пользуемся артефактами местной цивилизации. Отлично выправленное Кузьмой лезвие с тихим шорохом соскребает с лица отросшую за время первого рейда щетинку. Даже и не порезался. Почти.

Персидский принц благодарит от лица службы за успешно проведённую операцию. Японский капитан оказался ценным призом – слил информацию, что японцы готовятся наступать.