Следы ведут вглубь леса. Что, увидел, как мы сделали демона, и смылся, пока не взяли за одно место? Даже не знаю, что сделаю с тобой за смерть Кузьмина, но обязательно придумаю. Одно плохо – мы с Николовым сейчас не в том состоянии, чтобы преследовать ушедшего засадника, да и темно для поисков в лесу.

Выбираемся обратно на дорогу. Опаньки, а это ещё что за шутки? На месте гориллы-переростка лежит тот самый тайи, которого я со своими парнями взял «языком» в нашем первом рейде. Тот самый, чьё самоубийство с помощью вакидзаси чуть было не повесил на меня этот придурок Дзатоев.

– Какого хрена?! – озадаченно чешу я затылок.

Может, это брат-близнец покойного? Или для меня все японцы на одно лицо? Хотя нет, мы ж столько на своём горбу этого офицера пёрли, я его хорошенько запомнил. Короче, дело ясное, что дело тёмное.

– Николай Михалыч, не стойте столбом, – окликает меня Николов. – Лучше помогите.

– Да-да…

Бросаю последний взгляд на мертвеца. Вдвоём с Николовым мы кое-как, с натугой ставим наш автомобиль на все четыре колеса. Кручу кривую рукоятку стартёра в попытках завести мотор. Да, тут техническому прогрессу ещё трудиться и трудиться, чтобы довести автомобилестроение до технологий хотя бы более или менее мне привычных. По лицу с непривычки стекает обильный пот, рука чуть ли не отваливается, и всё-таки кручу-верчу, обма… то есть завести хочу.

Двигатель несколько раз чихает, но никак не хочет схватываться. Пытаюсь вспомнить, как дед возился со своими старенькими «жигулями». Может, свечи залило? Открываю капот. Тот ещё трабл оказался. А нет свечей. Вернее, стартёр, который я крутил кривой рукояткой, и есть своеобразная свеча. Ну, тогда карбюратор… Так и есть. Карбюратор подзалило. Уже легче, теперь хоть понятно, что делать. Прочищаю его, кручу рукоятку – есть, двигатель схватился, и затарахтело.

– Стесняюсь спросить, господин штабс-ротмистр, – вклинивается контрразведчик, – в том вашем будущем мире, откуда вы к нам попали, автомобильная промышленность далеко шагнула?

– Очень. – Не стоит вдаваться в подробности, иначе расспросы затянутся. Да и как объяснить, что ведутся работы по созданию беспилотных автомобилей? – Но в целом всё то же – четыре колеса, руль, двигатель…

– Справитесь с управлением?

– Надеюсь.

Грузим на заднее сиденье останки бедолаги-вампира и демона-тайи. Николов снимает фуражку и трижды осеняет себя крестом, я повторяю за ним.

– Эх, Кузьмин, Кузьмин! Не уберёг я тебя! Прости меня, грешного! – с горечью произносит подполковник. Губы его дрожат. В глазах сожаление.

– Царствие небесное, – вздыхаю я.

Эх, война… Не знаю, куда после смерти обычно попадают вампиры, но русские вампиры должны быть там же, где и остальные наши герои-солдаты.

– Надо будет отписать его родственникам.

Николов надевает фуражку и становится прежним – спокойным и деловитым. Его спокойствие передаётся и мне.

Снова привязываю своего скакуна к машине, занимаю место за рулём, Николов рядом. Трогаю с места. Стараюсь сильно не разгоняться: управляться с этим допотопным механизмом непросто. Один руль без гидроусилителя чего стоит.

Только вампир может крутить эту баранку с утра и до вечера.

– Господин подполковник, – решаюсь спросить я, – как вышло, что японец, – киваю на труп своего бывшего «языка» с перерезанным горлом, – обернулся демоном? Ведь когда мы взяли его в плен, мой амулет на него никак не среагировал.

– Полагаю, после его самоубийства был проведён соответствующий ритуал, дабы душа вашего пленника превратилась в Хихи и изменила тело японца, – спокойно отвечает Николов.