Криспин внимательно посмотрел на Викки:

— Адам, кажется, тоже производит впечатление?

Викки зарделась, но быстро овладела собой:

— Не говори глупостей! Нам, пожалуй, пора заняться делами.

— Глупостей? — усмехнулся Криспин и, посерьезнев, добавил: — Я же тебе по-братски говорю.

Его замечание задело Викки за живое. Она тут же вспомнила слова Умм-Яхьи и Мириам.

— Извини, но это не твое дело, — нахмурившись, сказала она и отвернулась.

Криспин был прав относительно объемов их торговли. Викки стала хронометрировать приток туристов, как и местные торговцы, в основном ориентирующиеся в своем бизнесе на иностранцев. Самолеты прилетали и улетали, и точно так же прибывали и убывали в город автобусы с туристами. Группы американцев и англичан, в основном среднего возраста, тащились за своими гидами, которые показывали им одни и те же достопримечательности и рассказывали одни и те же истории. С благоговением они взирали на место, откуда апостол Павел, преследуемый иудеями, спустился с городской стены в корзинке, не подозревая, что саму стену соорудили много позже. Это не имело значения. Дамаск приветствовал их, как подобает любому арабскому городу. Приезжали сюда и французы, но они, как правило, не интересовались городскими древностями. Они бродили по базарам, а торговцы учтиво предлагали им крошечные чашечки чая, выказывая прославленное арабское гостеприимство.

Викки гордилась, что стала частью этого действа. Сук-эль-Бзурийе был особенно хорош рано утром или ближе к вечеру. Между кофейнями и шелковыми рядами гиды вели свои группы по узким улочкам, останавливаясь и у их магазина. Работы было очень много. Они решили, что Криспину лучше заниматься в лаборатории приготовлением дамасской розовой воды, а Викки вести дела с клиентами, поскольку она очень быстро овладела запасом слов, позволяющим общаться с туристами всех национальностей. Криспин же не воспринимал никакого другого языка, кроме родного.

Хуссейн появлялся редко, но Викки подозревала, что он знает об их делах больше, чем дает понять. Обычно он входил в магазин и молча смотрел, как они работают.

— Вы сегодня еще не видели Адама? — спросил он как-то, зайдя в магазин.

— Нет, — удивилась Викки. Они не встречались с тех пор, как Адам возил их на кладбище и на розовые плантации.

Хуссейн казался раздосадованным:

— Он обещал прийти. Я подожду его немного, если не возражаете?

Викки не возражала. Она принесла ему стул из задней комнаты и кое-как усадила в тесном пространстве магазина. Она видела, как Криспин высунулся из двери и тут же скрылся.

— Как идут дела? — вежливо спросил Хуссейн.

— Мы увеличили оборот, — повернулась к нему Викки. — И в основном благодаря Криспину.

Усмешка Хуссейна заставила ее поджать губы.

— Я тоже так считаю, — сказал Хуссейн мягко. — Вы не позовете его сюда?

Вошел Криспин. Викки раздражал его вид, она хотела, чтобы он держался более независимо и более по-мужски, но Криспин был безнадежно застенчив и выглядел каким-то испуганным.

— Вы хотели меня видеть? — спросил он дрожащим голосом. Он откашлялся и стал в неловкой позе где-то позади Хуссейна. — Мы вас тут не слишком часто видим.

Хуссейн проигнорировал последнее замечание.

— Как дела? — спросил он с неподдельным интересом. — Нормально устроились в отеле?

Криспин кивнул:

— Более или менее. Вот хочу пригласить Викки на обед, как только они приготовят что-нибудь съедобное.

— Хорошо! — Хуссейн задумчиво потер подбородок. — Хорошо, — повторил он.