Внезапно старуха с изжелта-бледным как у призрака лицом и седыми волосами протянула костлявую руку и указала Элиане на место рядом с собой.

Молодая женщина присела на краешек, ожидая, что старуха заговорит с ней, но та отвернулась и молчала.

Элиана почувствовала, что начинает дрожать. Тревожная неизвестность вцепилась ей в горло когтистыми лапами и не желала отпускать. Грядущее погрузилось в беспросветный мрак, и мысли о нем вызывали гнетущее смятение, заставляя сердце сжиматься в предчувствии чего-то непоправимого. Молодая женщина ощущала глубочайшую подавленность от этого давления неосязаемого и неведомого: ей казалось, что на нее надвигается какая-то огромная страшная глыба.

В это время старуха открыла рот и произнесла несколько слов, звук которых пронзил Элиану до самого сердца:

– Да здравствует святая гильотина!

ГЛАВА V

Утром Элиана пробудилась с тем же ощущением тревоги и страха, ибо то, что привиделось ночью, лишь усугубило ее состояние. Власть потустороннего мира казалась безграничной: до такой степени и явь, и сон были населены кошмарами смерти.

Молодая женщина встала, отряхнула смятое платье, плеснула в лицо воды из стоявшего в углу жестяного бака и, подойдя к слуховому окну, выглянула на улицу.

Она увидела черные дома на фоне алого неба, длинные тени печных труб и деревьев на мостовой… Этот привычный, знакомый до мелочей мир казался удивительным и прекрасным отсюда, из окон мрачной неволи.

Тюрьма просыпалась; слышался звон посуды, плеск воды, кашель, беспокойные шаги. Начали раздавать жидкую, мутную, подозрительно пахнущую похлебку.

– Я не буду это есть, – сказала Элиана, вспомнив, что говорила женщина из очереди в тюрьму Форс.

Старуха-соседка неодобрительно посмотрела на нее.

– А ты что, лучше других? Здесь не подают деликатесов. Элиана замолчала в замешательстве и внезапно услышала голос:

– Вы правы, не стоит рисковать своим здоровьем. Лучше возьмите мой хлеб.

Молодая женщина подняла взор и увидела незнакомого мужчину. Он сделал шаг навстречу – сначала из мрака показалось лицо и блеснули глаза, а потом в полосе света возникла вся фигура.

Элиана заметила, что он пристально вглядывается в нее.

– Мне не нужен ваш хлеб, – довольно холодно произнесла она, – ешьте сами. Я не голодна.

– Вам так кажется, – возразил он. – Если вы не будете есть, то начнете терять силы, а они вам еще понадобятся.

Элиана внимательно посмотрела на него. На вид ему было не более двадцати пяти лет, и он не походил ни на одного из знакомых ей мужчин: смуглая кожа, темные глаза, черные, прямые, спадающие до плеч волосы. Она не смогла бы назвать этого человека красивым, но его лицо выглядело необычным, оно запоминалось: и резкая линия прямого носа, и как-то по-особому властно изогнутые чувственные губы. Он был высок и строен и казался очень гибким и сильным. Элиана почувствовала, что в нем таится кипучая энергия жизни, энергия, какой у большинства окружающих людей уже не осталось. В его облике было что-то хищное и страстное: такие мужчины с одинаковым безрассудством сражаются с врагами и любят женщин, без промедления и опаски бросают вызов и другим, и самим себе.

Молодой женщине стало неловко и даже немного страшновато под острым, немигающим взглядом черных глаз незнакомца. Он все еще протягивал ей хлеб, и она взяла.

– Спасибо.

– Принести вам воды?

– Да, если можно.

Молодой человек принес кипяток ей, а заодно и старухе, и так как он, очевидно, не собирался уходить, Элиана продолжала смотреть на него, пытаясь определить, кто он такой.