|
И много ли он вам задолжал? Мы видели, как старуха, наморщив лоб, старательно прикидывает, насколько ей стоит увеличить исходную сумму. — Сотню ливров, — наконец осторожно произнесла она, но, заметив, что никто не возмутился такой абсурдной величиной, быстро добавила: — Плюс еще пятьдесят, если с процентами. — Мадам, — сказал Наполеон, — не вы ли помогли нам поймать его? Дюррел раздулась от важности. — Именно я. — Тогда я добавлю вам в награду еще пятьдесят ливров от нашего правительства. — Он развернулся. — Бертье, выдайте этой доблестной парижанке две сотни. — Слушаюсь, генерал. Простите, консул. Мадам Дюррел просияла. — Но вы, мадам, забудете об этом деле навсегда и никому никогда не обмолвитесь даже словом, — грозно произнес Бонапарт. — То, что произошло сегодня, затрагивает государственную тайну Франции, и благополучие нашей страны зависит от вашего молчания и мужества. Сумеете ли вы справиться с таким тяжким обязательством? — Ради двухсот ливров я проглочу собственный язык. — Превосходно. Вы истинная патриотка, — похвалил он, а когда его адъютант увел взволнованную мадам, чтобы выдать ей означенную сумму, новый правитель Франции вновь обратился ко мне: — Два тела обгорели до неузнаваемости. Можете ли вы, месье Гейдж, назвать мне погибших? — Один из них граф Силано. К сожалению, нам не удалось возобновить наше сотрудничество. — Понимаю. — Он с досадой притопнул ногой. — А второй? — Наш старый египетский знакомый по имени Омар. Он спас наши жизни, как я полагаю. — А что стало с книгой? — вздохнув, спросил Бонапарт. — Увы, она тоже стала жертвой разрушительного пожара. — Неужели? Обыскать их. Не церемонясь, нас тут же обыскали, но ничего не нашли. Правда, один солдат опять отобрал у меня винтовку. — Итак, вы предали меня безвозвратно. — Он поднял глаза и хмуро глянул на рассеивающийся дым, словно домовладелец, оценивающий величину ущерба. — Впрочем, пожалуй, мне больше не нужна ваша книга, учитывая, что у меня теперь есть Франция. Вам стоило бы посмотреть, как я буду править. — Я уверен, что с вами французам скучать не придется. — Вас давно следует расстрелять, и, когда это случится, Франция будет спать спокойнее. До сегодняшнего дня я безуспешно поручал вашу казнь своим подчиненным, поэтому полагаю, что теперь мне придется самому исполнить столь сложную миссию. Сад Тюильри ничем не хуже иных мест. — Наполеон! — взмолилась Астиза. — Вам не придется грустить по нему, мадам. Я намерен убить заодно и вас. И вашего тюремщика, если смогу найти его. — Я думаю, что он ищет сокровища в криптах собора Парижской Богоматери, — сказал я. — Но не вините его. Он всего лишь бесхитростный малый с богатым воображением, единственный тюремщик, который вызвал у меня симпатию. — Этот идиот проворонил и Сиднея Смита, также сидевшего в башне Тампль, — проворчал Наполеон. — Амне потом в результате пришлось столкнуться с ним в Акре. — Верно, генерал. |
