Она словно обезумела и, сжимая Борна в своих объятьях, отдавалась ему громко крича, со слезами счастья на глазах, а Регина прижималась к ним обоим и вторила своей сестре. Едва только Гелика, громко вскрикнув, затихла и стала тихонько постанывать от наслаждения, любвеобильный моряк тотчас набросился на Регги, стискивая её божественное тело с такой силой, что будь это здоровенная дубовая бочка, она точно бы превратилась в щепу, но этой а-девушке только этого и нужно было. Теперь уже она громко кричала от наслаждения, а Ангелина, дрожа всем телом, вторила ей и говорила что-то совершенно бессвязное:

– Борн, солнце моё, ты просто чудо! О, Борн, ты самый лучший мужчина. О, Борн, я сейчас сойду с ума…

Борн Ринвал, продолжая крепко обнимать Регину, повернул голову к ней и, обрушив на неё ещё один шквал сенситивных ласк, радостно воскликнул:

– О, сладкая моя, несравненная Анжелина, как же я хочу, чтобы тебя слышала сейчас моя Зои!

Наконец и Регина испытала то же самое, что и Ангелина, невероятный взлёт наслаждения и её тело от этого стало конвульсивно содрогаться, а Борн, встав на колени и нежно прижав а-девушку к своей груди, принялся покрывать нежными поцелуями её лицо. Ангелина прижалась к нему, словно путница, застигнутая ураганом в степи, к дереву и он обнял и её, после чего, быстро оглядевшись, телепортировался в ванную комнату, где стояла большая круглая ванна, над которой парил какой-то большой, хромированный диск. Тут уже Ангелина помогла ему и привела в действие этот сложный банный агрегат галактов. Ванна быстро наполнилась горячей, изумрудно-зелёной водой с чудесным цветочным ароматом и вскоре они все трое млели, тихо и нежно лаская друг друга.

После горячей ванны Борн Ринвал не чувствовал себя расслабленным, но только лишь потому, что он мобилизовал все свои силы, чтобы повторить всё то, что он устроил для Регги и Гелики ещё раз, только теперь не на полу покрытом арвонским ковром, на большой, удобной кровати в спальной комнате. Он снова был сосредоточенным и целеустремлённым потому, что отдавая себя а-девушкам всего без остатка, получал куда большее наслаждение, нежели от их самых утончённых ласк. Сделал это не один раз и уже под утро, уютно устроившись на пышных подушках, затеял с а-девушками совсем уж неожиданный разговор, спросив Регину:

– Регги, скажи мне, я смог бы взять в свой дом ту установку, с помощью которой Микки сотворил такое чудо, как ты и Гелика, чтобы стать отцом а-человека и не одного? Мне хочется иметь таких сыновей, в головы которых я сам, а не учителя и прочие деятели от науки, вложил бы весь свой жизненный опыт и талант капитана, умение руководить людьми и всю свою страсть, свою тягу к науке и стремление раздвинуть горизонты.

После бессонной ночи, проведённой с Борном, обе а-девушки вели себя несколько неадекватно и только теперь Регина, которая тихо бормотала что-то бессвязное, услышав эти слова, воскликнула:

– О, святой Станислав, что я слышу? Борн Ринвал, ты просто непостижимый человек! Мало того, что ты перевернул мне всю душу, так ты ещё говоришь такие слова, которые вряд ли слышал хоть один а-человек во всей галактике. Ты правда хочешь родить а-сыновей?

– Да, любовь моя. – Ответил Борн – От тебя, Ангелины и Зои они получат то, что дают детям биологические родители, а от себя я хочу им дать часть своей души и всего того, что делает меня Борном Ринвалом, парнем, которому люди безоговорочно доверяют свою жизнь и который их никогда не подводит.

Анжелина, которая в течение последнего часа тоже была крайне неразговорчива, встрепенулась и сказала:

– Бо, любимый мой, ты проник в самую суть. А-человек становится полноценной личностью только тогда, когда тот, кто этого очень сильно хочет, вырастив его мозаичный кристалломозг накладывает на него специально созданную личностную матрицу, а это очень сложная задача и она посильна только а-людям, да, и то не всем.