Под звуки этой торжественной песни император подвёл королеву Сиринеллу к золотому а-доктору Парацельсу, дослушал вместе с ней последние такты гимна империи и затем в полной тишине отошел и глазами показал королю Бастиану, чтобы он занял место возле своей супруги. Того, что произошло вслед за этим, никто в зале не ожидал. Император галанской империи опустился перед этой сиятельной чертой на одно колено, сложил пальцы рук в замок удовлетворения от сделанной работы и сказал:

– Милостивые мои государи, дом Роантидов исполнил свою клятву, дал Кируфу самый совершенный реаниматор, а-доктора Парацельса и теперь тот клятвенный клинок, король Бастиан, который вручил тебе Великий князь Борн, уже не вонзится в мою грудь. Завтра из стен Института Жизни выйдут ещё три а-доктора и они тоже будут направлены в Кируф. Любите их и дорожите ими, милостивые мои государи, и помните, дом Роантидов дорожит жизнью каждого галанца так, как будто он наш сын или дочь. А теперь, друзья мои, давайте присядем и подождём, пока а-доктор Парацельс не покажет нам, как он умеет исцелять самые тяжелые недуги и побеждать саму старость, он ждал этого часа почти месяц.

Публика, застывшая было в изумлении, разразилась аплодисментами и принялась скандировать имя своего императора и вообще выкрикивать всяческие приветствия в адрес дома Роантидов. Сорквик немного поаплодировал вместе со всеми и, улыбаясь так, что женщины взвизгивали от восторга и падали без чувств, принялся величественными жестами просить всех успокоиться. Галанцы повиновались ему со слезами умиления на глазах и уже никто не ворчал по тому поводу, что ему пришлось просидеть в этом зале несколько часов. Император подождал, когда сядут дамы, после чего сел в кресло сам и кивком головы предложил садиться остальным мужчинам, при этом Дана Торнета он пригласил сесть рядом с собой.

Ждать слишком долго императору не пришлось. Дан Торнет, наклонившись вперёд, жестом велел молодой женщине, сидевшей рядом с принцем Ларкидом, подойти поближе к реаниматору и та, малость оробевшая от такого соседства, бросилась к нему чуть ли не бегом. Минуту спустя раздался бравурный аккорд и большая золотая кушетка выдвинулась из сверкающего тела Парацельса и тотчас по огромному залу разнесся радостный детский крик, усиленный и разнесённый электроникой:

– Мама! Мамочка, я теперь могу бегать!

Шустрый, ладный пацанёнок, одетый в нарядную, пластиковую тунику ярко-голубого цвета с золотистым орнаментом и лёгкие пластиковые сандалии, прытко соскочил с кушетке и побежал к своей матери. Та, увидев сына совершенно здоровым, только и смогла радостно выдохнуть:

– Сыночек ты мой, кровиночка…

– Мамочка, я совсем не боялся! – Громко воскликнул мальчик и, схватив мать за руку, потащил её к своему доктору – Мамочка, познакомься, это доктор Парацельс. Он очень добрый и знает столько весёлых историй и сказок.

На торце золотой кушетки тотчас что-то вспыхнуло и рядом с кушеткой появилось голографическое изображение какого-то мужчины, одетого в старинные черные одеяния, синий плащ и черную шапочку. Слегка поклонившись женщине, а-доктор Парацельс сказал красивым баритоном:

– Мадам, ваш сын полностью исцелён.

Женщина попыталась поцеловать руки древнего доктора, но это была всего лишь голограмма. Возле реаниматора появилось несколько десятков сотрудников института и вслед за этим открылись одновременно все кушетки, с которых, радостно смеясь, спрыгивали на белый подиум молодые, здоровенные парни в голубых туниках и девушки, тоже одетые в туники, но только розового цвета.