ИНТЕРЛЮДИЯ I

ПУТЬ ДОМОЙ

– Идти можешь, Тави?

Эвис Эмплада с тревогой склонилась над стонущей девушкой. Вопрос был задан зря. Взор Тави помутился от боли, она ничего не отвечала. С первого же взгляда было ясно, что дело дрянь, – щиколотка Тави быстро опухала, несмотря на все старания Клары и Мелвилла[2]. Эгмонт[3]с проклятиями рубил в мелкую щепу хитроумный деревянный зажим‑ловушку, в который Тави угодила на узкой тропе.

– И кто ж это, хотел бы я знать, теперь охотится с эдакой снастью на тропах Междумирья? – ни к кому в отдельности не обращаясь, процедил он сквозь зубы.

Потом все разговоры, потом! – оборвала его Клара. Лицо волшебницы было бледно, виски покрывали мелкие бисеринки пота – заклятие давалось нелегко, здесь дорога вообще оказалась почти непроходимой, да вдобавок ещё то и дело отказывалась повиноваться магия, и приходилось полагаться в основном на мечи и доспехи. Хюммель стояла на коленях, поддерживая ладонями затылок стонущей Тави.

Прошедшая выучку у Вольных не может так громко стенать из‑за какого‑то там растяжения или даже вывиха, мелькнуло в голове волшебницы. Клара понятия не имела, кто может так «шалить» в областях, доступных лишь магам да полуразумным чудовищам, существам, изначально наделённым волшебной силой. Правда, случалось, что могучие чародеи делали Межреальность доступной и для простых смертных (или бессмертных) – так во многие миры проникли люди, гномы, эльфы, гоблины, а также масса иных созданий.

Так что же случилось? Проклятие, никак не удаётся нащупать повреждённое место, опухоль какая‑то уж слишком плотная, не поддаётся пальпации (а ведь Кларе на ощупь случалось находить одну – единственную порванную связочку!), чары не наложить, даже боль не унять!

– Мелвилл! У тебя корпид? – не поворачиваясь, бросила Клара. – Хоть боль снять…

– Не вычаровывается ничего? – сочувственно сказал Мелвилл, роясь в лекарской сумке. – Вот он, корпид, свеженький… Только ты уверена, Клара, что хочешь дать такое сильное?..

– У девчонки сейчас начнётся болевой шок, – отрезала Клара. – Держи ее крепче, Райна[4]!

– Слушаюсь, кирия! – Воительница прижала обеими руками плечи Тави, Клара откупорила пузырёк тёмного стекла, отмахнула воздух над горлышком к себе, вдохнула, поморщилась.

– Ядрён… Эвис, твоя работа?

– Нет, – сообщила юная чародейка. – У самой Мескот[5] брала.

– Вот уж не знал, что повитуха Ирэн промышляет такими снадобьями, – мрачно удивился Эгмонт.

– Она много чем промышляет, – фыркнула Эвис.

– Да тише вы – гаркнула Клара, решительно опрокидывая пузырёк над опухолью и мгновенно принявшись втирать в кожу маслянисто‑чёрные капли.

Пару секунд Тави лежала, как и прежде, глухо постанывая от боли, однако стоило жуткому зелью приняться за дело, как девушка взвыла нечеловеческим голосом, тело выгнулось дугой; железную хватку валькирии Раины Тави разорвала в один миг; колотясь руками, ногами и головой, девушка покатилась в сторону с Тропы – в Межреальности это означало верную смерть.

В нескольких шагах от слабо светящейся полоски «земли» (хотя на самом деле эта субстанция ничего общего с настоящей почвой, конечно же, не имела) начиналось истинное Ничто, не таящие многочисленные опасности заросли Дикого леса, что блуждают, подобно тополиному пуху, из края в край всей Сферы Миров, добираясь притом и до самого Дна, а именно Ничто.