Ресталаан упал на колени, бесполезная рука — все еще в зубах Ночного Ловца. Белый волк стиснул зубы сильнее, рыча, затряс руку, будто мелкого зверька, чтоб переломать кости, еще миг — и отдерет напрочь. Из раны в боку хлестала кровь, но, несмотря на боль, Ресталаан не издал ни звука.

Дуротан встал на ноги и ударил еще раз, добивая — быстро и милосердно. Ресталаан обмяк, волк тут же выпустил руку — командир стражи Тэлмора был мертв.

Дуротан не позволил себе сожаления. Вскочил в седло, огляделся, отыскивая врагов — в них недостатка не было. Хотя город намного уступал размером Шаттрагу, столице дренеев, был все же достаточно велик, с многочисленным населением.

Воздух наполнили крики кровожадной ярости, боли и страха, лязг мечей о щиты и треск насылаемых заклятий. В ноздри ударила вонь крови и нечистот — и ни с чем не сравнимое, резкое, грязное зловоние страха.

Кипевшая внутри ярость помогла: никогда еще чувства так не обострялись, двигался, почти не думая. Вон еще один стражник, бьется с Оргримом. Только собрался на помощь, как Молот Рока описал дугу и врезался в шлем, раздробив череп под ним. Дуротан хохотнул свирепо — Оргрим в помощи не нуждается!

Почувствовал чье-то присутствие рядом с собой раньше, чем услышал либо унюхал, развернулся, испуская боевой клич клана, занес окровавленную секиру… И увидел девочку-подростка, почти еще ребенка, безоружную, визжащую от ярости. Она голыми руками вцепилась в доспех на ноге, стараясь оторвать. Зубы оскалены, по щекам струятся слезы. Вся в синей крови, слишком много крови, наверняка чужой, платье пропиталось ею, прилипло к телу. Ударяла бессильно, с глазами, обезумевшими от боли и злобы.

На одно ужасное мгновение показалась тем самым подростком, виденным Дуротаном и Оргримом годы назад. Нет, не может быть — та девочка же взрослая женщина. Но все же, может, это она и есть?.. Но неважно — девчушка с отчаянной храбростью, бессмысленно и жалко пыталась голыми руками причинить вред орку в доспехах и верхом на волке.

Лишь огромным усилием воли остановил Дуротан занесенную секиру. Нет, ребенка он не тронет — это бесчестье, это не пристало орку…

Вдруг девочка замерла, широко раскрыв глаза. Открыла рот — и оттуда хлынула кровь. Дуротан глянул вниз и увидел острие копья, натянувшее пропитанную кровью ткань. Не успел и шевельнуться, как орк из клана Изувеченной Длани повернул копье, сбрасывая тело наземь. Уперся сапогом в плечо, хрюкнув от натуги, выдернул лезвие. Ухмыльнулся Дуротану.

— Эй, Северный Волк, за тобой должок! — сказал и растворился в толпе убийц и их жертв.

Дуротан запрокинул голову и выкрикнул в небо, предкам, свое отчаяние.

Орки неудержимо рвались вперед, оставляя за собой россыпь трупов, почти все — дреней, но тут и там среди синих тел виднелось темное пятно — павший орк. Тяжелораненые кричали, взывали о помощи — напрасно. Шаманы могли бы излечить их, но магия чернокнижников не умела исцелять. Сраженные остались умирать рядом с теми, кого убили, а неудержимая Орда шла вперед.

Прошли по всей дороге между холмами, вступили в каждый дом, убивая все живое. Несомненно, часть дренеев спряталась — Дуротан молился, чтобы их не нашли. Но едва ли эту молитву услышат. Как только сопротивление подавят полностью, как только наведаются во все дома, начнут обыскивать тщательнее, вынюхивать спрятанные ценности и их хозяев.