Гул'дан знал: многие дивились, почему он или Нер'зул не взяли город себе. Искушение было велико, но господин дал мудрый совет: хоть удобства и приятны, наслаждение властью куда приятнее, и чем меньше Гул'дан возьмет себе в открытую, тем большей тайной властью сможет пользоваться. Пока Гул'дан хорошо работает для Кил'джедена, господин не оставит усердие невознагражденным. В новое жилище Гул'дана внесли лишь немногое из добычи: огромный круглый деревянный стол, инкрустированный мягко поблескивающими раковинами и самоцветами, и несколько изящно выделанных, красивых стульев.

Гул'дан подошел к столу, провел рукой по гладкой поверхности, улыбаясь. Осталось только призвать тех, кто заведомо откликнется, поймет, поддержит. Кое-кто уже был на уме — эти точно не подведут. Других избрал лишь после тяжелых раздумий. Но теперь список готов — достаточно длинный, чтобы учесть необходимых, и достаточно короткий, чтобы управиться с перечисленными в нем. Скоро, куда скорее, чем ожидал, Совет Теней родится, и пока снаружи будет казаться, что Гул'дан старается продвинуть и развить орков, дать им силу, добиваясь успеха в войне на истребление против дренеев, пригоршня жадных до власти, циничных и продажных главарей, почти столь же падших, как сам Гул'дан, будет повелевать, направляя безмозглую толпу.

Дело-то было вовсе не в победе и не во благе народа орков. О благе народа и речи никогда не было.

Дело было во власти, в приходе к ней, владении, удержании. Нер'зул так этого и не понял. Любил власть, но не умел кормить ее излюбленной пищей, не умел дать Кил'джедену желаемое.

Нер'зул не сумел лгать, хитрить, интриговать, а теперь даже Чернорук, считавший себя посвященным в сокровеннейшие Гул'дановы планы, не понял настоящих стремлений чернокнижника, не уразумел их огромности — а Гул'данова жажда власти равнялась разве что Кил'джеденовой жажде уничтожить дренеев. Гул'данова страсть была острей голода, глубже моря, выше неба и поглотила ее носителя целиком.

Гул'дан посмотрел презрительно на нахохлившегося старика, сидевшего понуро в углу. Учитель, надо же… тьфу ты. Повернувшись, заглянул в пылающие глаза Кил'джедена.

Великий кивнул:

— Зови их! — и улыбнулся, открыв ряд острых белых зубов, — Они прибегут на твой зов и спляшут под твою дудку. Я об этом позабочусь.

Союзники.

Без них — никак. Странно, что Кил'джеден

этого не предусмотрел. Орки — могучая сила, особенно если ими как следует управлять. Долгие месяцы войны — а она тянулась уже почти год — сделали их еще сильнее. Лучшие умы пытались разгадать секреты мастерства дренеев. Началось строительство главной крепости орков — придумавший ее Гул'дан назвал крепость Цитаделью, — где можно было бы держать и обеспечивать снабжением постоянную армию. Орки никогда прежде не пытались сделать ничего подобного, и Гул'дан гордился идеей. В крепости собрались воины, шаманы — теперь, конечно, ставшие чернокнижниками, — лекари и мастера. У воинов, чернокнижников и лекарей дел было полно, да и мастера не скучали — они, хоть и не воевали сами, делали оружие, доспехи, дома для тех, кто достигал военной славы, убивал дренеев, пока пальцы не слипались от засыхающей вражеской крови.

Конечно, некоторые назвали бы этих рукодельцев низшей породой, народцем прислужников — Гул'дан думал про них именно так. Но понимал: хоть едва ли эта работа, тяжелая и незавидная, принесет им славу, она жизненно важна, не менее чем готовность воина убивать и умение чернокнижника насылать заклятия. Без добывающих пищу, строящих дома и делающих оружие воины и чернокнижники не проживут. Так что Гул'дан не ленился превозносить работу мастеровых, хвалить и поздравлять, а они, как ожидаемое и приятное следствие похвалы, старались работать усерднее, улучшать изготовляемое.