Кэт всегда рассказывала мне абсолютно обо всем, что происходило вокруг, и мне это нравилось, ведь что может быть ужаснее, чем жить в неведении.

В первую очередь я узнала, что мой отец, при всей его видимой скорби о королеве Джейн, отчаянно торопится найти ей замену.

— Наследники, наследники, наследники! — ворчала Кэт. — Вот что больше всего нужно королю. И все же я не понимаю, зачем он так спешит. У него теперь есть сын и две дочери — принцесса Мэри, и вы, моя милочка Елизавета. Он никогда не отрицал, что вы его плоть и кровь, хотя и избавился от ваших матерей — от одной с помощью суда, от другой с помощью плахи…

Вот так разговаривала со мной Кэт — конечно, когда я стала немного старше. В то время она казалась мне самой интересной из всех, кого я знала, и легкомыслие лишь прибавляло ей очарования.

Мой отец еще только готовился к свадьбе с принцессой Анной Клевской, а Кэт уже строила различные предположения.

— Кто знает, — задумчиво говорила она, — в вашей жизни, моя принцесса, все может круто перемениться.

— Как это? — поинтересовалась я.

— А вдруг новая королева захочет познакомиться со своими падчерицами? Наверняка ей будет любопытно взглянуть на них.

Мне не исполнилось семи лет, когда состоялась эта злополучная свадьба. Я была уже не той малюткой, что присутствовала на крестинах наследника в Хэмптон-корте, нас с Эдуардом учили одни и те же учителя; мне легко давались языки, впрочем, как и Эдуарду, и я думаю, наши учителя поражались той скорости, с которой я овладевала французским, латынью и итальянским. Эдуард, развитый не по годам, тоже приводил преподавателей в изумление — для своих четырех лет он знал очень много. Нам хорошо было вместе, одинокий ребенок, скованный со всех сторон дворцовым этикетом, любил меня. Никто ни на минуту не забывал, что Эдуард — наследник трона, с головы которого не должен упасть ни один волос. Стоило бедняге чихнуть, как окружающие впадали в панику.

— Они же понимают, — говаривала мне Кэт, — что, если что-то случится с нашим принцем, головы тех, кто служит ему, будут уже не так прочно сидеть на плечах.

— Ты говоришь ужасные вещи, — одернула я ее.

Она упала на колени и — наполовину в шутку, наполовину всерьез — воскликнула:

— Но ведь вы же не выдадите вашу бедную Кэт, моя госпожа? Скоро мы узнали, что мой отец сожалеет о браке с принцессой Анной Клевской. Начнем с того, что она не отличалась красотой, как ее предшественницы. Отец получил ее портрет кисти Гольбейна и счел подходящей невестой, еще не видя оригинала, однако при первой же встрече был горько разочарован.

В течение многих лет Анна Клевская была моим добрым другом, и я никак не могла понять, почему король испытывал к ней неприязнь. Она была умной и доброй и вовсе не такой уж уродиной. Просто я думаю, что, хоть мой отец испытывал тягу к самым разным женщинам, она не подходила ни под одну из категорий, и несчастная Анна Клевская была отвергнута, как и предыдущие две жены короля. Правда, ей не пришлось страдать, как моей матери и матери Мэри. И если верить словам Кэт, Анна так же рада была отделаться от короля, как и он от нее. Их брак был провозглашен потерявшим законную силу, а Томас Кромвель, устроивший это супружество, лишился головы. Он всегда ненавидел мою мать, поэтому я испытала своеобразное удовлетворение, услышав о его кончине.