Я взяла ее руку и поцеловала.

— Надеюсь, сестра, что кольцо пробудет здесь долго-долго.

В ту минуту я даже не лицемерила, мне было искренне жаль Мэри.

Что хорошего сулила ей жизнь? Разочарования, растоптанные надежды, бессердечие мужа, одиночество?

Мэри прониклась ко мне такой дружеской симпатией, что даже согласилась навестить меня в Хэтфилде. Сэр Томас Поуп пришел в неописуемое волнение, и мы долго обсуждали, как будем развлекать ее величество. Ее приезд должен был обойтись мне в круглую сумму, однако сэр Томас, человек весьма состоятельный, пообещал, что не пожалеет собственных средств ради такого торжественного случая. Он владел прекрасным собранием гобеленов, на которых была изображена осада Антиохии, и мы решили украсить этими гобеленами покои королевы.

Когда комнаты, предназначенные для ее величества, приняли подобающий вид, сэр Томас затеял со мной серьезный разговор.

— Не думаете ли вы, миледи, что рано или поздно королева принудит вас к замужеству?

— Сэр Томас, я раз и навсегда решила, что никогда не выйду замуж.

Поуп снисходительно улыбнулся.

— Ваше высочество, когда-нибудь вам встретится человек, который заставит вас передумать.

— Дорогой сэр, я не знаю, что ожидает меня в будущем, но клянусь Господом Богом, сейчас я не согласилась бы выйти замуж даже за самого великого государя Европы.

Сэр Томас снова улыбнулся, считая, что я говорю глупости.

— Хватит об этом, — одернула его я. — Нам нужно подготовить спектакль, чтобы королева не скучала.

И мы вновь занялись приготовлениями.

Когда приехала королева, ее угостили праздничным ужином, а затем хор мальчиков из собора святого Павла разыграл мистерию. Мы специально подобрали благочестивый сюжет, который должен был прийтись королеве по вкусу. Мальчики пели, я подыгрывала им на клавесине. Звонкие ангельские голоса привели королеву в восторг.

В целом визит прошел весьма удачно, и королева прониклась ко мне еще большим благоволением. Она уже не подозревала меня в злокозненных замыслах. Смотреть на ее желтое лицо и раздутое тело было тяжело, я уже не сомневалась, что дни ее сочтены.

Тот год выдался для Мэри особенно горьким, ей пришлось окончательно смириться с тем, что у нее никогда не будет потомства. Раздутие живота объяснялось не беременностью, а какой-то внутренней болезнью. Теперь и сама Мэри, и ее муж, и народ не сомневались, что престол унаследую я. Наступил новый год, суливший мне великие свершения, а Мэри — одни несчастья.

Город Кале, единственное континентальное владение, оставшееся под властью Англии после всех завоеваний Эдуарда III и Генриха V, оказался под угрозой. Французы, разгневанные союзом Англии с Испанией, подступили к городу с большим войском, и холодным январским утром комендант гарнизона сдал крепость герцогу де Гизу.

Мэри была в отчаянии. Потеря Кале совершенно выбила ее из колеи. Сам по себе этот порт не имел особого значения, а защищать его от французов было жуткой морокой, однако в течение нескольких поколений присутствие англичан в Кале означало, что Британия не оставила своих притязаний на французскую корону. И вот с последним владением на материке пришлось расстаться. Мэри понимала, что виновата в этом она сама — не нужно было соглашаться на военный союз с Испанией.

Впрочем, я не уверена, что моя несчастная сестра до конца осознавала, сколь губительным для королевства оказалось сближение с Испанией. По всему королевству пылали костры, палачи жгли «еретиков» обоего пола. Люди не скоро забудут мученическую кончину Краммера, Ридли, Латимера и Хупера. Брак с иноземным принцем был заключен для того, чтобы королева произвела на свет наследника, однако этого не произошло, а теперь еще мы потеряли Кале.