В тот день Эльса больше не возвращалась, но поздно вечером мы распознали ее голос, который перемежался с ворчанием другого льва. А ночью так разошлись гиены, что просто не давали нам спать своим идиотским хохотом. На рассвете мы по Эльсиному следу определили, где к ней присоединился лев. На следующий день по следам можно было увидеть, что она ходила одна. На четвертый день мы обнаружили отпечатки ее лап за рекой и искали львицу до вечера, пока не набрели прямо на стадо слонов. Пришлось нам сломя голову удирать. Эльса показалась только на утро пятого дня. Она сильно изголодалась и с такой жадностью стала поглощать мясо, что едва не лопнула. После еды она устроилась на моей раскладушке, всем своим видом давая понять, чтобы ее не беспокоили. Несколько позже я разглядела у нее на боках следы укусов и царапины. Я оказала ей первую помощь, в благодарность Эльса пососала мои большие пальцы и обняла меня. Вечером она не пошла гулять и до темноты просидела на крыше лендровера. А потом внезапно исчезла. Часа через два мы услышали вдали зов льва. Эльса тотчас откликнулась и пошла ему навстречу.

Самый удобный случай покинуть ее на несколько дней! Утром мы перенесли свой лагерь. Может быть, ее дикий приятель не одобряет нашего присутствия и при нас не захочет с нею знаться? Она уже доказала, что отлично обходится и без нас, поэтому мне было не так больно покидать ее, как в первый раз. Вот только укусы меня тревожили. Как бы они не загноились.

Через неделю мы вернулись на место прежней стоянки и застали там Эльсу. Она подкрадывалась к двум водяным козлам. Видно, сильно проголодалась, если вышла на охоту в такую жаркую пору. Радость, с которой Эльса нас встретила, тронула меня до глубины души, а ей очень пришлось по вкусу привезенное нами мясо. На сгибе передней ноги у нее появилась новая рана, да и старые выглядели довольно скверно. Три дня она отъедалась за целую неделю, проведенную впроголодь.

Весть о нашей ручной львице уже широко распространилась, и к нам для съемок приехал отряд американских охотников. Эльса веселила их на славу, всячески стараясь им угодить. Она лазила на дерево, играла в реке, обнимала меня, садилась пить с нами чай и вела себя очень послушно. Гостям просто не верилось, что эта взрослая львица еще совсем недавно так же запросто общалась с дикими львами.

А ночью снова раздался зов льва, и Эльса ушла на два дня. За это время она только раз на минутку заглянула в палатку Джорджа. Львица была настроена очень ласково, даже уселась на спящего Джорджа, чуть не сломав его кровать. Потом наскоро перекусила и опять исчезла. На следующее утро мы пришли по ее следу к скалистой гряде неподалеку от лагеря. Поднявшись на вершину, мы обыскали все ее любимые уголки и чуть не наступили на Эльсу. Она лежала, притаившись под кустом. Пряталась от нас… И хотя мы явились некстати, она приветствовала нас, как всегда, с явной радостью. Чтобы ее не смущать, мы скромно удалились.

Поздно вечером до лагеря донеслось рычание льва, которому вторил вой сопровождающих «патрона» гиен. А затем где-то совсем близко подала голос Эльса. Видимо, она уяснила себе, что когда ее господин и повелитель насыщается, лучше к нему не приставать.

Потом она вдруг вошла в палатку Джорджа, обняла его лапой и ласково помяукала, точно хотела сказать: «Ты ведь знаешь, я тебя люблю, но меня ждет мой друг, я должна пойти к нему. Пойми меня и не обижайся!»

Наутро мы увидели возле самого лагеря отпечатки лап здоровенного льва. Похоже, он и впрямь ждал, пока Эльса объяснялась с Джорджем!

На этот раз она гуляла три дня, но каждый вечер заходила к нам на несколько минут, желая показать, что помнит о нас. Мясо, которое мы ей предлагали, она не ела, зато всячески старалась приласкаться, словно хотела вознаградить нас за долгое отсутствие.