Речь Годфри Гринли изобиловала покашливаниями, хмыканьем и была пересыпана фразами: таким образом, исходя из, до тех пор пока.

Элизабет-Энн пригласила мистера Гринли пройти наверх, а Роза принесла туда кофе.

Выпив кофе и аккуратно поставив чашку на стол, он встал и заходил по комнате, засунув пальцы за лацканы костюма.

Элизабет-Энн присела на диван, чувствуя, как. внутри разбушевался ребенок.

— Я приехал, чтобы лично удостовериться, что вы, мисс Гросс, то есть миссис Хейл, являетесь тем человеком, которого я разыскиваю. Я навел справки и с удовлетворением подтверждаю вашу личность.

— Вы говорили что-то о наследстве? — Элизабет-Энн внимательно смотрела на мистера Гринли, сложив на коленях руки.

— Да, — торжественно кивнул адвокат.

— Тогда скорее всего произошла ошибка, — мягко рассмеялась Элизабет-Энн. — Дело в том, мистер Гринли, что у меня нет никого, кто мог бы оставить мне наследство.

— Но ведь когда-то ваше имя было Элизабет-Энн Гросс?

— Да, но…

— И ваши родители действительно погибли при пожаре цирка в 1901 году?

— Все это так, но я не понимаю…

Адвокат на минуту перестал мерить шагами комнату и улыбнулся, обнажив крупные, пожелтевшие от табака зубы.

— В этом случае именно вы мне и нужны. Должен вам сказать, миссис Хейл, наследницы, как правило, не отказываются от того, что принадлежит им по праву. — Он добродушно рассмеялся. — Как только речь заходит о деньгах, все наследники, настоящие и мнимые, тут как тут.

— Но что…

— Здесь все сказано. — Он достал из нагрудного кармана конверт. — Я мог бы вам и сам все объяснить, но э… это письмо скорее прояснит э… тайну.

— Но от кого оно?

Мистер Гринли передал конверт Элизабет-Энн, На нем неровным почерком было написано: «Вручить Элизабет-Энн Гросс». Она перевернула конверт — он был запечатан. Элизабет-Энн вопросительно взглянула на адвоката.

— Вскройте его, он ваш. — Мистер Гринли достал вересковую трубку и кисет с табаком. — Не возражаете, если я закурю?

— Нет, что вы, пожалуйста. — С минуту Элизабет-Энн молча рассматривала письмо. Тем временем Годфри Гринли наблюдал за ней, набивая трубку нарезанными листьями табака. Он затянулся и недоуменно сдвинул брови. Ему не доводилось видеть человека, медлившего в такой ситуации. Обычно перспектива получить деньги пробуждала в людях бурную энергию — это подтверждал его богатый опыт.

Элизабет-Энн вздохнула, медленно разорвала конверт и вынула листок, пожелтевший от времени. Слог письма был прост, откровенен и изобиловал орфографическими ошибками.

«Уважаемая Элизабет-Энн Гросс!

К тому времени, когда вы будете читать это письмо, меня уже не будет в живых. Вероятно, вы не помните ни меня, ни моего покойного мужа Безила Грабба. Мне очень неприятно вспоминать то, что мы сделали, выдавая себя за ваших родственников. Мы вам совсем чужие. И вот мы взяли с мисс Клауни приличную сумму за то, чтобы вы остались с ней. Должна вам сказать, эта женщина вас по-настоящему любила. Потом мы с Безилом уехали и удачно вложили полученные деньги, которые со временем составили кругленькую сумму. Мы жили, не зная нужды, потом Безил умер. Теперь все принадлежит мне, а так как у меня нет родственников, я хочу, чтобы все сбережения перешли к вам. Я понимаю, что для вас это неожиданно, но вы были таким милым ребенком, и мне очень горько, когда я думаю, что мы за вас взяли деньги с мисс Клауни.

Благослови вас Бог.

Аманда Грабб».

— Значит, тете пришлось им заплатить, — тихо сказала Элизабет-Энн, глаза ее были мокры от слез.