Но спустя две недели меня нашел новый ствол калибра 1076. Его послал Луис, а доставил один из его посыльных, огромный чернокожий парень в майке с надписью «Клан киллеров». Через пару часов мне позвонил Луис.

— Он мне не нужен, — сказал я, — меня тошнит от оружия, особенно от этой модели.

— Это тебе сейчас так кажется, — возразил Луис, — но у тебя раньше был такой пистолет. Ты использовал его, потому что тебя вынудили, и у тебя неплохо получалось. Возможно, придет день, когда ты будешь рад тому, что он с тобой.

И, вместо того чтобы выбросить его, я завернул «смит-вессон» в промасленные тряпки. Та же участь ждала отцовский кольт 30-го калибра и девятимиллиметровый полуавтоматический «хеклер-кох», на который у меня не было разрешения. В итоге я сделал углубление в стене, куда спрятал оружие. С глаз долой — из сердца вон, так сказать.

Сейчас, открыв защелку слева от рукоятки, я вытащил магазин. На всякий случай отодвинул затвор, автоматически следуя привычным правилам предосторожности. Затем в течение получаса я прочищал и смазывал пистолет, зарядил его и навел на дверь. Даже полностью заряженный, он весил не более двух с половиной фунтов. Я провел большим пальцем по его контурам, нащупал серийный номер изнутри и ощутил неизъяснимый страх.

Внутри каждого из нас кроется тьма, резерв боли, обиды и злобы, который мы можем задействовать, когда нам необходимо. Большинству из нас практически не приходится к нему обращаться. Так и должно быть, потому что каждый раз, погружаясь в этот омут, ты платишь по-крупному, теряя частицу того доброго, светлого, достойного, что есть в тебе. И каждый раз приходится спускаться глубже и глубже в темноту. Странные создания существуют в этой бездне, освещаемые ненасытным огнем, питающим только страсть выжить и убить. Опасность в том, что, погружаясь в эти воды, однажды ты можешь нырнуть так далеко, что уже не вернешься на поверхность. Уступишь этой бездне — и пропадешь навеки.

Глядя на заряженный пистолет, чувствуя его тяжесть, я был словно на краю этого омута, меня обжигал огонь, я слышал холодный плеск волн, призывающих меня погрузиться в их глубины. Я не решался посмотреть вниз из-за боязни увидеть там отражение.

Мне захотелось как-то встряхнуться, я встал и проверил сообщения на автоответчике. Один раз позвонила Рейчел, чтобы сказать мне «привет». Я немедленно перезвонил ей. Раздался второй гудок, и она сняла трубку.

— Приветик, я достала билеты на «Клеопатру».

— Отлично.

— Маловато энтузиазма в голосе, я бы сказала.

— У меня был неважный день. На меня напал полицейский за то, что я прикалывался над его мировоззренческой системой, а еще мне грозили снести голову клюшкой для гольфа.

— А ты как всегда был само обаяние, — съехидничала она, прежде чем ее голос стал серьезным. — Ты не хочешь мне рассказать, что происходит?

Я вкратце пересказал ей то, что смог сегодня узнать, и поведал о своих догадках. Я не стал упоминать имена Марси Бекер, Эли Уинн и двух полицейских. У меня не было настроения болтать об этом по телефону в доме, где совсем недавно побывали посторонние.

— Ты собираешься продолжать расследование?

Я ответил не сразу. Рядом со мной в темноте тускло отсвечивал «смит-вессон».

— Думаю, что да, — тихо произнес я в трубку.

Она вздохнула:

— Кажется, мне лучше вернуть эти билеты в кассу.

— Не делай этого.

Внезапно больше всего на свете мне захотелось оказаться сейчас рядом с Рейчел, ну, а кроме того, мне все-таки надо было переговорить с Эли Уинн.