Джудит сложила в стопку последнее неглаженое белье и провела рукой по усталым глазам. Пора ложиться спать, да и свечи надо экономить.

Если она выйдет замуж за лорда Чаррингтона, ей никогда не придется экономить свечи. У нее будут не только свечи, но и слуги, новая одежда, школа для сына, развлечения, лошади… и никакой работы по дому.

Разве можно от этого отказаться?

Она отправилась спать, почти согласившись принять предложение лорда Чаррингтона, но провела беспокойную и почти бессонную ночь, то и дело меняя свое решение.

На следующий день Джудит с трудом сдерживалась, чтобы не накричать на детей, и те, подчиняясь безошибочному инстинкту, ушли играть в дальний угол двора и не говорили ни о лорде Чаррингтоне, ни о Хартуэлле, ни о лошадях.

Это укрепило ее решимость принять предложение графа. Сын и дочь явно хотели того же. Говорят, дети интуитивно чувствуют хороших людей. Но Джудит сомневалась в этом. Ведь дети поддаются минутному настроению, а Бастьена и Роузи подкупили тортами, лимонадом, лошадьми…

Ее терзали сомнения. Это был действительно вопрос жизни и смерти. Она должна проявить твердость духа и не упустить шанс, подаренный судьбой.

Чтобы скоротать томительные часы ожидания, Джудит принялась вязать домашние тапочки для Роузи – подарок на Рождество.

Стук в дверь обрадовал ее. Надо было еще вчера дать свое согласие графу.

Все равно выбора у нее нет.

Был прохладный день, и граф оделся в превосходно сшитое пальто, лоснящуюся бобровую шапку и мягкие кожаные перчатки. В этом наряде он выглядел еще привлекательнее и аристократичнее, чем прежде.

Растерянно взглянув на два потрепанных кресла, Джудит сказала:

– Прошу вас, милорд, садитесь. Не хотите ли чаю?

– Все еще не готовы ответить? – понимающе улыбнулся он. – Прошу вас, миссис Росситер, сообщите мне ваше решение, иначе теперь я упаду в обморок.

Она отвернулась.

– Вы говорите так, словно это действительно для вас важно. Но я же знаю, что вы могли бы найти женщину, желающую выйти за вас замуж, под любым забором.

Граф удивился.

– Уверяю вас, я никогда бы не стал брать в жены женщину, которую нашел под забором.

Он замолчал, и, чтобы прервать неловкую паузу, ей пришлось повернуться к нему лицом.

– Миссис Росситер, – сказал граф, – весь смысл этого брака заключается в том, чтобы избежать сентиментальной чепухи, но я могу вам честно сказать, что хотел бы видеть своей женой именно вас. Собственно говоря, вы единственная из всех встречавшихся мне женщин, на которой мне хотелось бы жениться.

Его слова звучали так искренно!

– Тогда обещайте мне, что никогда не станете писать стихов о моих глазах.

И зачем только она ляпнула такую ерунду! В глазах графа мелькнула искра смеха. Положив руку на сердце, он торжественно произнес:

– Клянусь честью английского джентльмена.

Она не смогла сдержать улыбку. Слова согласия сами собой слетели с губ:

– Тогда я согласна.

На лице графа появилась широкая ослепительная улыбка. Он положил шапку и перчатки на стол, снял пальто и положил его на кресло. Подойдя к Джудит, граф пальцем приподнял ее подбородок; она поняла, что он собирается поцеловать ее, и… шагнула в сторону.

– Нет, не надо, – пробормотала она, понимая, что ведет себя исключительно глупо.

Он слегка нахмурился.

– Если мы собираемся стать мужем и женой…

– Милорд, мы с вами так мало знакомы…

– Ну и что?

Волна сомнений вновь поднялась в душе, но Джудит усилием воли подавила ее. Символический поцелуй в знак помолвки – что может быть естественнее? Она медленно подошла к графу.