Город начинал просыпаться. Где-то вдалеке слышалось громыхание мусоровоза, вышедшего в свой утренний рейс, рядом, во дворе церкви, шумели грачи и сороки, начиная день, как всегда, с громкого спора. Квартира над кафе тоже проснулась: опущенные на ночь жалюзи были подняты, а из душа доносился шум воды. Я представила все, что там сейчас происходит: вот из ванной выходит Дебби и спешит на кухню насыпать нам корма в миски, а потом поднимается в мансарду, чтобы разбудить Софи и проводить ее в колледж. В животе у меня заурчало от голода.

– Может, пойдем позавтракаем? – спросила я Джаспера, прекрасно зная, каким будет его ответ.

– Не сегодня, – ответил он, презрительно сморщив нос.

Но взглянув ему в глаза, я заметила в них искорки веселья.

– Если она еще останется тут, этому псу надо будет указать его место, – насмешливо добавил он.

– Не волнуйся, Парди уже это сделала, – сообщила я.

Джаспер прищурился и одобрительно фыркнул.

– Молодец, – похвалил он. Потом встал, потянулся и отправился дальше, вдоль по переулку по своим делам.

Когда я вернулась в кафе, то не обнаружила там котят. Тогда я осторожно поднялась по лестнице, пытаясь определить по звукам, где находится Боу. Дверь в гостиную была еще закрыта, но из кухни доносился ласковый голос Дебби, которая разговаривала с котятами.

– Ну а теперь отойди, Парди, хватит, будь добра, уступи место Мейзи. Белла и Эбби, вон для вас розовое блюдце, там хватит вам обеим. Не бойся, Эдди, я про тебя не забыла, ты ведь можешь немножко подождать?

Когда я услышала ее милый голос, сердце мое наполнилось благодарностью. Она знала моих котят почти так же хорошо, как я сама, и старалась, чтобы каждый из них обязательно получил свою порцию корма и внимания.

Я задержалась в дверях кухни, глядя, как они жадно едят из своих мисочек. Все четыре сестренки были полосатыми и так похожи между собой, что почти невозможно было отличить, кто из них кто, разве что Мейзи немного уступала ростом своим сестрам. Эдди, как и все остальные котята, стоял уткнувшись мордочкой в миску. Он был заметно крупнее сестер, его черно-белая шерстка была гладкой и блестящей, как и у его отца. Своевольным характером Эдди также был совершенной копией Джаспера.

Дебби стояла у стола, дожидаясь, пока закипит чайник.

– Привет, Молли, а я уже удивляюсь, куда это ты пропала, – улыбнулась она, когда я пристроилась к миске, слегка отодвинув в сторонку Парди.

Едва я принялась за еду, как в соседней комнате послышалась какая-то возня и из гостиной бочком выскользнула Линда, быстро прикрыв за собой дверь, чтобы Боу не выскочил следом. Он лаял и царапал дверь, возмущаясь тем, что его не пускают.

– Чаю? – предложила Дебби.

– О, да, пожалуйста, – ответила Линда, нерешительно проходя в кухню и заглядывая в холодильник. В домашнем халате, непричесанная, с припухшими после сна глазами, она была совсем не похожа на ту холеную даму, какой я увидела ее накануне.

Тут на лестнице послышались шаги Софи, и мгновение спустя она уже стояла в дверях кухни, надевая кроссовки.

– Позавтракаешь, Софи? – спросила ее Дебби.

Софи вглянула на часы, прикидывая, есть ли у нее еще время на завтрак, а заодно, похоже, раздумывая, поместится ли она тут со своей чашечкой хлопьев. Кухня и в лучшие времена была довольно тесновата, в ней едва хватало места для двух людей и шестерых кошек.

– Э-э, ничего, мам, не волнуйся, я перекушу в столовой, – сказала она. – Только возьму еще свой портфель.

И прежде чем Дебби с Линдой смогли ее остановить, Софи подошла к двери гостиной и распахнула ее. Боу тут же выскочил в коридор, он был весь какой-то взъерошенный и громко пыхтел, высунув наружу розовый язычок.