Мне больше всего хотелось бы неторопливо умыться, чтобы вернуть себе спокойствие, а затем немного вздремнуть, но пес продолжал яростно царапаться в дверь и при этом так жалобно скулил, что об отдыхе не могло быть и речи.

Атмосфера в комнате была напряженной, и, понимая, что причиной этого является она, Линда попыталась разрядить обстановку и стала суетливо устранять следы погрома, учиненного Боу и Парди, принялась поднимать с пола опрокинутые кружки и поправлять разбросанные на столе папки. Потом она взяла переноску, огляделась, выбирая, куда бы ее пристроить, и в конце концов поставила ее на пол в нише рядом с диваном.

После того как прибыл обед, заказанный в китайском ресторанчике, настроение у всех немного улучшилось. Софи спустилась из своей комнаты, в домашней одежде и тапочках, ее длинные светлые волосы были забраны в конский хвост, так что она стала очень похожа на свою мать.

– Ну как твои уроки? – спросила Дебби, раскладывая столовые приборы.

– Нормально, – пожала плечами Софи.

– Вам, поди, нелегко приходится в школе? – сказала Линда, вынимая из упаковок еду.

– Это не школа, а колледж, – поправила тетю Софи.

Прошлым летом она перешла из школы в местный колледж и с тех пор старалась всем дать понять – это совершенно разные вещи.

Обед проходил под противные завывания Боу, который так и оставался в заточении на кухне. Линда пыталась вести светскую беседу, расспрашивала сестру с племянницей о том, как они живут, о кафе и вообще о Стортоне. Однако по равнодушному тону Линды было понятно, что все это ей совершенно не интересно и расспрашивает она только для того, чтобы поддержать беседу. Поэтому, когда обед закончился и Линда, наконец, взяла Боу и отправилась с ним на прогулку, все в квартире – и люди, и кошки – вздохнули с облегчением.

Дебби в изнеможении плюхнулась на диван и пригласила меня запрыгнуть к ней на колени. Софи пристроилась рядом и принялась переписываться с кем-то по телефону, а Дебби гладила меня и неторопливо попивала вино. Обе они просто сидели и молчали, и все мы радовались воцарившемуся миру и тишине.

Но минут через двадцать мы услышали, как внизу снова хлопнула входная дверь, и я почувствовала, как напряглась Дебби. Она вздохнула поглубже, когда Линда появилась на пороге гостиной с Боу под мышкой. Правда, я не уверена, было ли это ее реакцией на возвращение Линды или же ей просто стало больно оттого, что я при виде Боу непроизвольно выпустила когти. Дебби осторожно один за другим отцепила мои когти от своих джинсов, а Линда тем временем усадила Боу в переноску, наказав ему «быть хорошим мальчиком и лежать смирно». Устав после прогулки, а может, в благодарность за то, что его не стали снова запирать на кухне, Боу послушался и минут через пять уже крепко спал.

Немного позже в комнату заглянул Джаспер, и я вдруг поняла, что за всей этой суматохой совсем забыла о нем. А ведь он ждал меня в переулке, чтобы вечером, как обычно, отправиться вместе на прогулку. Увидев, как Джапспер тихонько скользнул под стол, я подумала, что его ведь не было здесь днем и он ничего не знает о наших гостях. Кот не остановился, хотя и заметил Линду, сидевшую в кресле, но когда он подошел к дивану, то сопение и храп, доносившиеся из переноски, заставили его насторожиться. Он замер, посмотрел сквозь проволочную дверцу на спящего пса, а потом взглянул в мою сторону, словно говоря: «Да ты, никак, издеваешься!» Нервно подергивая кончиком хвоста и презрительно сощурив янтарные глаза, кот еще раз с отвращением посмотрел на ничего не подозревающего Боу и гордо удалился из комнаты. Минуту спустя я услышала, как внизу скрипнула кошачья дверца, и поняла, что Джаспер отправился обратно на улицу и наверняка эту ночь проведет где-нибудь под открытым небом.

Все в этот вечер решили лечь спать пораньше.