— Никто не винит тебя, — принялась успокаивать я.

Я не понимала, насколько напряженной она была, пока она не расслабилась.

— Так папа и узнал. Я думаю, что он отправился на поиски и нашел бумажку, которую мама получила от доктора.

Результаты анализа? Квитанция, что Мередит заплатила за анализ крови?

— Следующим вечером он сказал, что маме нужно отдохнуть и что он собирается взять нас с собой.

— И вы сели в автомобиль, верно? — спросил Чендлер.

— Да, я и Джейн. Я пристегнула ее автомобильное кресло, когда папа сказал, что оставил свои перчатки. Он открыл багажник, взял что-то, надел, и вошел в дом. Спустя какое-то время он вернулся с чем-то в руках, убрал это в багажник, и мы поехали, чтобы поесть. Когда мы вернулись домой… — тогда Ева начала всерьез плакать.

Чендлер выскочил с ключами Эмори, чтобы открыть багажник его машины. Он вернулся минут через пять.

— Я отправил несколько человек осмотреть и сфотографировать, — сказал он спокойно. — Давай, конфетка, перенесем тебя на кровать, ты сможешь спокойно полежать.

Лу, у которой по лицу текли слезы, протянула руки к Еве, и та позволила Лу забрать ее и уложить.

— Что было в багажнике? — спросил Джек.

— Прозрачный пластиковый плащ с множеством пятен и единственный кухонный нож.

Я вздрогнула.

Джек и Чендлер очень важно между собой что-то обсуждали.

Чендлер позвонил людям, обыскивающим дом на Фалбрайт-стрит. Приблизительно через тридцать минут худощавый детектив Брайнерд принес знакомую обувную коробку в спальню дома пастора.

Джек надел перчатки, открыл коробку и заулыбался.

Дил и Верена отвели Анну домой задолго до этого, я могла только предполагать, что они рассказали моим родителям, где я была.

Джек отвез меня в свой номер в мотеле, потом направился в тюрьму, чтобы поговорить с Эмори Осборном.

Когда он вернулся, я все еще лежала на кровати, уставившись в потолок. На мне все еще было надето пальто. Горло болело.

Без лишних слов Джек сверился с адресной книгой, которую вытащил из своего портфеля. Затем поднял трубку, глубоко вздохнул и начал набирать номер.

— Рой? Как дела? Да, я знаю, сколько сейчас времени. Но я думал, что это ты должен позвонить Терезе и Саймону. Скажи им, что мы нашли девочку… разумеется, я не стану шутить о таком. Нет, я не хочу звонить им, это твое дело. — Джек держал телефон подальше от своего уха, и я услышала, как Рой Костимиглиа кричит на другом конце. Когда стало тише, Джек уложил в несколько предложений как можно больше информации.

— Нет, я не знаю… им лучше позвонить своему адвокату, попросить ее приехать раньше их. Я думаю, многое надо сделать, чтобы пройти через это, но Осборн фактически признался. Да. — Джек откинулся рядышком со мной на кровати. — Он принял собственного ребенка дома, и тот умер. Я думаю, тут кроется нечто подозрительное, ведь это был мальчик… а ему определенно нравятся девочки. Так или иначе, он чувствовал себя виноватым, не мог сказать об этом жене. Он дал ей сильное болеутоляющее, которое сам принимал из-за травмы спины, она уснула, он принялся колесить по городу, пытаясь придумать, как сказать ей, что ребенка нет. Он жил очень близко к Конвею, и ездил по Конвею наугад, как говорит он. Да, я не знаю, стоит ли этому верить, особенно после всего, подожди, дай мне закончить.

Джек снял обувь.

— Он говорит, что поехал в район, где жили Макклесби, узнал дом, потому что он доставил туда приблизительно за четыре месяца до этого диван. Ему понравилась Тереза, он счел ее симпатичной. Внезапно он вспомнил, что Тереза была беременна, и задумался, родился ли у нее ребенок… он наблюдал за домом некоторое время, говорит, что был слишком обезумевшим, чтобы пойти домой и показаться жене.