— Я не мог сделать шаг! — выверенным тоном заявил я, поднимаясь с земли.

Грудь, выдержавшая прыжок Крысобоя, болела.

— Что значит, не мог, сука?! Чего ты мне иллюминаторы затираешь?! — матерился Крысобой.

— Там был обрыв. Я на обрыве торчал, пока ты мне в спину не впилился. Ты в трезвом уме сам бы в бездну пошел? А? Тогда какие проблемы? Чего ты тут мозги крутишь?

Крысобой, потирая ушибленную грудь, заржал, откидываясь на спину.

— Чего ты ржешь, кабан? — удивленно спросил я.

— Я ржу от удовольствия, — сквозь смех выдавил слова Марк.

— Какое на хрен удовольствие?

Я чувствовал, что еще чуть-чуть, и я от злости взорвусь, как ядерная бомба.

— Я просто охренительно рад, что ты оказался прав, и мы до сих пор живы, — пояснил Марк.

Я улыбнулся, ощущая, как тает в душе злость.

— Знаешь что, Марк… Когда все это закончится, если мы оба будем живы… — я сплюнул и устало зажмурил глаза. — Я тебя, Марк, не трону. Я лично готов поделиться с тобой бабками.

Это был порыв души. Мне нравился Крысобой. Я сжился с ним за эти два дня, которые мы провели вместе на болоте. Я зауважал его и убивать не собирался.

— Русс, я думал сам тебе это предложить.

Марк вскочил на ноги и подошел ко мне. Он стоял, сверля мне глаза серьезным испытующим взором.

— Ну и по рукам, — с облегчением сказал я.

Я понял, что теперь мне не стоит опасаться, что Крысобой подарит мне пулю в спину. Я чувствовал, что отныне он перестал быть опасен для меня. Пока это ощущение жило не на уровне доверия, а на этаже интуиции, но меня устраивал и такой статус.

Я пожал Марку Крысобою руку и хлопнул его по плечу, в ответ на его похлопывания.

Глава десятая

Умру ли я если остановлюсь

Я люблю тебя

Ветер

Два точка

Мама

СТОП

Чаща, начавшаяся за поляной, была испещрена оврагами, поросшими кустарником. Складывалось впечатление, что овраги имели искусственное происхождение и более напоминали заброшенные траншеи, в которых когда-то размещалась живая сила обороны. Так и виделись в сумраке солдаты, дымящие сигарами и обсуждающие дамочек.

Ветви преграждали путь, хлестали по лицу, цеплялись за волосы. Мы продирались сквозь валежник, взяв на изготовку автоматы. Преодолевали лощины, скатываясь по склону и взбираясь на склон, цепляясь за сучья кустарников и корни.

Молча. За всю дорогу от поляны ни я, ни Марк не издали ни звука. Лишь тяжелое дыхание и скрежет зубов.

Я следовал за спиной Крысобоя, погруженный в мысли, как в виртуальный фильм. Слово «Амбер» и мое имя крутились в голове со скоростью антигравитационного привода. Я пытался вспомнить значение этих слов, но ничего не получалось. Слова оставались для меня одновременно теплыми, родными и далекими, как звезды. Я пытался приблизить звезды. Я протягивал к ним руки, цеплялся и тянул к себе. Я чувствовал, что истина совсем рядом. Я был близок к прозрению, но в тот момент, когда я ощутил, что еще секунда, и понимание прорвется в меня, разрушая плотину, сдерживающую буйство безумной реки, тарахтение пулемета вывело меня из размышлений. Пули зашлепали возле моих ног. Я отпрыгнул назад, сбив Крысобоя с ног, и вместе мы скатились вниз в овраг.

— Во, мать моя, какая-то тварь лупит, — выругался Крысобой.

— Точно, тварь. Ты не засек, откуда били? — поинтересовался я.

— Я две точки зацепил. Одна в правом кустарнике.