Фелан задумался и на мгновение отвел взгляд, но затем вновь устремил взор к молчавшей аудитории.

— Здесь могут быть те, кто полагает, что я ошибаюсь, те, кто хотел бы полюбовно уладить наши разногласия с Нефритовыми Волками. Это ваше право, и я его уважаю. Те из вас, кто хотел бы покинуть эту планету и вернуться к кланам Крестоносцев, могут сделать это без каких-либо упреков или притязаний с нашей стороны. Я прошу вас только об одном — уважать воинов, оставшихся истинными Волками, и в тот день, когда нам придется встретиться в бою лицом к лицу, вы сохраните друг к другу это уважение.

Вновь ком подкатил к горлу Фелана.

— Вот такими я вижу нас и мечтаю видеть такими, но претворить мечты в реальность предстоит вам. Другой теперь заявляет право на мое родовое имя. Если бы я был настоящим клановцем — родился бы им, как и вы, — я проигнорировал бы клятву и узурпацию Владом родового имени, которое я заслужил, одолев его в схватке. Но здесь и ныне, на родине моей, я понимаю, что по-прежнему принадлежу Внутренней Сфере. И продолжаю восхищаться традициями, взрастившими меня. Я всегда буду сыном моего отца, всегда буду гордиться тем, что являюсь Келлом. Но не меньшую гордость я буду испытывать и оттого, что являюсь и Волком. Сейчас мне предстоит разобраться, что хорошо для Внутренней Сферы, а что хорошо для Волков. Я, родившийся и выросший здесь, легко сделаю свой выбор. Здесь всегда рады Волкам — более того, здесь в них остро нуждаются, — «о решение о том, будете ли вы адаптироваться к Внутренней Сфере, должно принадлежать вам, а не мне.

Фелан едва заметно пожал плечами.

— Дело спорное. У меня больше нет родового имени. Я больше не могу быть избранным Ханом.

Из задних рядов зала донесся голос, который без усилий разрезал ошеломленную тишину, голос, который показался Фелану странно знакомым:

— С вашего позволения, Хан Фелан, я прошу прощения у этого собрания.

Высокий мужчина с копной седых волос медленно шагал по центральному проходу. На нем был надет простой белый халат, расшитый золотыми звездами Ком-Стара. По этим отличиям можно было определить, что перед ними не простой ком-старовский функционер, а повязка на одном глазу говорила, что обретенная мудрость получена путем горьких уроков.

Удивленный Фелан кивнул головой.

— Я узнал вас, Анастасий Фохт. Пожалуйста, говорите. — Спускаясь с подиума, Фелан ощутил, как по спине пробежала дрожь. Что здесь делает военный регент? И почему я не знал, что он прибыл на Моргес?

Военный регент кивнул Фелану.

— Благодарю тебя, Хан Фелан. Я прибыл сюда, чтобы доставить сообщение, доверенное мне Ульриком Керенским. — Высокий мужчина кивнул собравшимся. — Оно записано на голодиск, и его еще никто не видел. За спиной военного регента сверху спустился экран, а какое-то время, перед появлением изображения Ульрика Керенского, по поверхности экрана бегали статические импульсы.

— «Простите меня, друзья мои, — начал Ульрик, — если послание покажется вам коротким и торопливым, но оно записано накануне приговора, который вынесет Великий Совет, обвиняя меня в измене. Я уже знаю, каковы будут результаты приговора, и отдаю себе отчет о сути того грандиозного предприятия, в которое будут вовлечены Волки вследствие приговора.