Человек, сидевший у стола, принял нежные, светлые, залитые кровью панты, прицепил к ним бирку… Илья Назарыч пошел мыть руки. Рабочий начал снова протирать станок… Все произошло в несколько минут.

Толя подскочил к Сереже:

— Ну как? Снял?

Светлана ошеломленно глядела на всех. Будто ничего не случилось! Будто не бился сейчас в этом противном станке бедный олень! Как он боялся, как у него беспомощно болтались ноги, когда из-под них ушел настил! Светлана видела его глаза — большие, лиловые, полные ужаса и недоумения…

— Не буду! Не хочу! — крикнула она. И, быстро повернувшись, торопливо зашагала прочь от панторезного станка.

— А никто и не приглашал, между прочим… — донеслись ей вслед Толины слова. — Чудачка! Думает, что им больно!

Но Светлана только тряхнула головой, словно отгоняя муху.

— Не хочу, не хочу, не буду! — повторяла она, чуть не плача. — Нашли тоже что фотографировать!.. Нашли тоже! А то разве не больно?

3

Светлана, взволнованная, почти бежала по дорожке. Дорожку пересекал ручей. У самого ручья стоял небольшой низкий сарай. Ворота его были широко открыты, а из этих ворот клубился густой пар. Что там такое? Банька такая маленькая, что ли, стоит здесь, у ручья?

Но тут Светлану обступила высокая трава, по виду очень знакомая, с маленькими листьями и жесткими головками. Неужели это тимофеевка? Да, это тимофеевка, только ростом чуть не в два метра. А это колокольчики, простые полевые колокольчики, только они Светлане выше головы… А под кустами у ручья те самые желтые цветы, которые она видела издали. Да это лилии! Настоящие желтые и оранжевые лилии, которые сажают в садах и выращивают на окнах. А здесь они прямо под кустами растут, в траве, их можно рвать. И как же их много!

И снова Светлану охватило сладкое и взволнованное чувство какой-то сказочной нереальности места, в которое она попала. Она вдруг почувствовала себя совсем маленькой — это потому, что вокруг уж очень высокие поднимались деревья, неправдоподобно большая росла трава, невиданно крупные цвели цветы…

«Соберу гербарий, — тут же решила Светлана. — В школе скажут: «Это ты в саду нарвала!» А я только засмеюсь. В саду! Тут везде сад. И никто его не сажал, сам собой вырос!»

Светлана хотела нарвать желтых лилий, но вспомнила, что такой букет уже стоит у них на комоде.

Она сбежала к ручью и, пробравшись по берегу, подошла к раскрытым воротам сарая и заглянула внутрь. В сарае не было ни пола, ни потолка — только бревенчатые стены да крыша на стропилах. Посредине стоял огромный котел. Вода дымилась в этом котле, и прозрачный пар широко валил за ворота.

У котла стояли рабочие — тоже в белых халатах. Они окунали в кипяток оленьи рога-панты то одним краем, то другим. Работа эта трудная, требует внимания, сосредоточенности — нельзя передержать панты в кипятке ни секунды и недодержать тоже нельзя. Поэтому люди работали молча, без разговоров, без балагурства.

«Это, значит, и есть варка», — догадалась Светлана.

Поняв, что тут нельзя мешать, она незаметно отступила.

И, снова радуясь, что можно так свободно бегать по сопкам, заросшим цветами, направилась вверх по отлогому склону. Она счастливо жмурилась от солнца, проводя руками по высоким головкам цветов.

Незаметно Светлана вошла в красивую, светлую рощу. Деревья стояли, широко раскинув перистые ветви. Светло-зеленые листья не могли сдержать солнца, солнце обильно проливалось сквозь кроны, бросая на траву легкую трепетную тень.

«Будто праздник какой в этой роще! — подумала Светлана. — Пальмы это, что ли?»

Тут она увидела парнишку.