Флоренс пропустила его оскорбительные слова мимо ушей. Она задумчиво разглядывала дочь. Вот она какая, оказывается!

Джиллиан напряглась, но в ее глазах появилось сожаление.

– Мама вовсе не дура. Не хочу показаться грубой, дедушка, но это ты ведешь себя по-дурацки. Мне кажется, тебе невыносимо видеть, что кто-то из окружающих тебя людей счастлив. Ты считаешь нужным немедленно вмешаться и все испортить. Это просто болезнь, дед! Твое желание видеть страдание на лицах близких…

– Я не желаю больше выслушивать всякие гадости! – Уоррен Кроули гордо вскинул голову. Высокий, несгибаемый, он возвышался над всеми. Кинув взгляд в сторону Флоренс, он процедил сквозь зубы:

– С тобой, дочь, мы еще поговорим. Но только тогда, когда ты наконец придешь в чувство и запретишь этой своевольной девчонке выходить замуж за этого парня. А теперь мне лучше удалиться.

Еще раз с ненавистью посмотрев на Константина, он повернулся на каблуках и вышел из палаты.

Флоренс с трудом сглотнула и постаралась расслабиться. До прихода отца она чувствовала усталость. Сейчас же по ней будто проехал трактор. Она была совершенно раздавлена неприятной сценой, разыгравшейся у нее на глазах.

Такой свою дочь она никогда еще не видела! Джиллиан росла очень выдержанной, уравновешенной девочкой. Даже так называемый переходный период прошел более или менее спокойно.

Единственный раз она проявила характер, когда Флоренс сообщила ей, что собирается развестись с Константином и им обеим надо вернуться в дедовский дом. Но даже тогда Джиллиан просто замкнулась в себе. Другого выхода не было, и Флоренс решила, что время залечит душевные раны дочери.

Вчера – только вчера! – узнав, что дочь по-прежнему бывает в «новой семье», она убедилась, что время – никудышный лекарь.

Прикрыв глаза, Флоренс стала размышлять, хорошо ли она знает свою дочь. Ей даже в страшном сне не могло привидеться, что Джиллиан может быть такой упрямой, даже дерзкой…

Над Флоренс склонился Константин, протягивая какую-то склянку.

– Выпей это, Флоренс. Тебе станет лучше.

– Ой, мамочка, прости меня, пожалуйста! – воскликнула Джиллиан, увидев разлившуюся по щекам матери бледность. – Я не хотела… Он сам виноват… Прости меня! Мне так стыдно!.. – И она бросилась вон из палаты.

– До свидания, Флоренс, – вдруг подал голос Донадье. – Думаю, что ее сейчас не надо оставлять одну. – И Он поспешил вслед за Джиллиан.

Флоренс открыла глаза. Нет, ей это не приснилось: перед ней стоял Константин, протягивая стакан с водой, чтобы запить лекарство.

Увидев, что Флоренс немного успокоилась, он присел на краешек кровати.

– Ты рискуешь вызвать гнев старшей медсестры, если она застанет тебя сидящим на постели! – чуть перефразировала она его же собственные слова.

Сколько времени прошло с тех пор? – мелькнуло в ее голове. Час? Два? Десять?

Заметив, что Константин хочет встать, она покачала головой.

– Нет, Константин, сиди. Тебя это не касается.

– Я в этом не уверен.

Флоренс сосредоточенно нахмурилась.

– Скажи, что здесь только что произошло?

Ты что-нибудь понял? Все шло так хорошо, и вдруг… – Она замолчала и задумчиво покачала головой.

– И вдруг появился твой отец, – мягко подсказал Константин, – и, как всегда, испортил всю музыку.

Она внимательно посмотрела на него.

– Ты что-то от меня скрываешь. – Уверенным кивком Флоренс как бы поставила точку под своим утверждением.