Однако, вместо того чтобы идти в дом, он обогнул его и заглянул в старый сарай. Там он сдвинул с места верстак и поднял несколько досок пола. Я тогда не смогла разглядеть, чем он занимался, но на следующий же день сама явилась в сарай и проделала все то же самое, что и отец. Под досками оказался тайник, в котором лежали деньги. Я не знаю, откуда он их достал, до сих пор понятия не имею. Но я твердо знала, что это не его зарплата детектива. Я насчитала почти двадцать тысяч долларов. Тогда я решила вытащить для себя несколько сотен. Кстати, в тот раз он так ничего и не заметил.

После этого случая мне пришлось удвоить свою наблюдательность. Не так давно, скажем, с месяц назад, я поняла, что мой отец задумал какое-то дело со своими приятелями — «братанами», как они называют друг друга. Это было совершенно очевидно. Каждый день после работы они снова встречались. Как-то раз я услышала, что он рассказывал своему дружку Джимми Крузу что-то про Вашингтон. После этого он куда-то уехал и не появлялся целых четыре дня.

Затем он явился домой. Это было в день захвата автобуса с членами семей сотрудников «Метро Хартфорд». Примерно в три часа он начал что-то бурно «праздновать», а к семи уже не стоял на ногах. Тем вечером он так разозлился на мать, что сломал ей скулу и порвал кожу на щеке, чудом не выбив глаз. Он носит дурацкую золотую печатку на пальце в память о какой-то спортивной команде. Этим «колечком» можно изуродовать кого угодно. Тогда же я снова отправилась в бабушкин сарай, и опять обнаружила там деньги. Но на этот раз я даже не поверила своим глазам — сколько их там было. И только наличные, никаких чеков.

Вероника Макдугалл вынула из-под стола бледно-голубой рюкзак, какими обычно пользуются школьники. Она раскрыла его и достала несколько пачек денег, демонстрируя их нам. На лице девочки в эти мгновения появилось выражение стыда и боли.

— Здесь десять тысяч четыреста долларов. И я вынула их из того самого тайника в сарае моей бабушки. Мой отец положил их туда. И мой отец участвовал в захвате автобуса в Вашингтоне. Он считает себя непревзойденным умником.

И только когда рассказ был закончен. Вероника не выдержала и расплакалась.

— Простите меня, — повторяла она, утирая слезы. — Простите, пожалуйста, простите меня.

Мне показалось, что она пытается вымолить прощение за преступления своего отца.

Глава 86

Я поверил ей. У меня еще долго голова шла кругом от щемящей душу исповеди девочки, рассказывающей о похождениях своего отца-детектива. Оставался, правда, еще один немаловажный вопрос: участвовал ли отец Вероники со своей командой и в предыдущих ограблениях банков. Возможно ли, что это они хладнокровно лишили жизни стольких людей, прежде чем совершили захват автобуса «Метро Хартфорд»? И являлся ли один из бруклинских детективов Дирижером?

У меня было предостаточно времени подумать об этом в течение дня, который выдался на удивление длинным. Мне пришлось общаться и «вести бои» и с ФБР, и с мэром, и с комиссаром нью-йоркской полиции. В то же время за всеми пятерыми детективами было установлено наблюдение, но разрешения на их арест мы пока что не получили. Такое положение дел бесило, сводило с ума и выматывало. Мне все это напоминало безнадежно испорченный день, проведенный в транспортной пробке где-нибудь на Лонг-Айленде или в намертво застрявшем поезде нью-йоркской подземки. Заново были просмотрены рабочие журналы, с тем, чтобы определить, где находились все пятеро детективов во время первых банковских ограблений. Проверяли чуть ли не каждый их шаг, сделанный в те дни. Были срочно опрошены другие детективы и даже осведомители. Деньги, обнаруженные в тайнике сарая матери Макдугалла, вернули на место, несмотря на то, что уже никто не сомневался: это была часть выкупа за заложников.