Вик ответил ему взглядом, в котором читалось: «Ты меня достаточно хорошо знаешь, чтобы подумать такое».

Ренни правильно поняла этот обмен взглядами.

– Уверяю вас, мистер Треджилл врет просто мастерски. Вы можете им гордиться, детектив Уэсли.

– Откуда вы узнали…

– Теперь моя очередь задавать вопросы, – резко перебила она. – Какое разумное объяснение вы можете дать слежке за моим домом?

– Вы не ответили на многие вопросы относительно убийства доктора Хоуэлла.

– И вы рассчитывали найти ответы, шпионя за мной?

– Да, мы на это надеялись.

– Так нашли? – Нет.

– Вы и телефон мой прослушивали? – Нет.

– Следили за мной на работе?

– До известной степени, – признал он.

– Вы самым возмутительным образом вмешались в мою личную жизнь. Вашему начальству завтра утром придется давать объяснения моему адвокату.

– Мое начальство дало «добро» на наблюдение за вами, доктор Ньютон.

– Это не наблюдение. Это подглядывание в окно. Это… – Она с отвращением взглянула на фотографии, затем направилась к лестнице вне себя от ярости. – Вы будете иметь дело с моим адвокатом.

Она сбежала вниз по лестнице.

– Ну, теперь мы вляпались основательно.

Вика мнение Тинпена не интересовало. Он кинулся вниз по лестнице за Ренни, догнал ее недалеко от ее дома и схватил за руку:

– Ренни.

– Отпусти меня.

– Я хочу объяснить. – Она попыталась вырваться, но он держал ее крепко. – Послушай, я должен это сказать.

– Мне плевать на все, что ты можешь сказать.

– Пожалуйста, Ренни.

– Пошел к черту.

– Я совсем не горжусь собой.

Она перестала вырываться и взглянула на него. Потом с горечью рассмеялась:

– Почему же? Есть ведь чем гордиться, офицер Треджилл. Вы так убедительно сыграли роль прекрасного незнакомца. Но меня-то вы уже неплохо знали, верно? По тем фотографиям на стене?

– Я вполне понимаю, почему вы на меня злитесь.

– Не льстите себе. – Она выдернула руку. Глаза блестели. – Я достаточно безразлично к вам отношусь, так зачем мне злиться? Вы настолько мало для меня значите, что даже разозлить меня не в состоянии. Мне бы хотелось вообще никогда вас не видеть. И я не желаю видеть вас впредь. Никак – ни случайно, ни с помощью хитрости. Никогда.

Вик больше не пытался задержать ее. Просто смотрел, как она поворачивается и бежит прочь. Он стоял так, пока она не скрылась за углом.

Чтобы выполнить это всепоглощающее желание, он выбрал бар на Сандэнс-сквер. В этом популярном питейном заведении он и сидел, сгорбившись над своей второй, а может, третьей порцией бурбона.

Он не случайно выбрал этот бар. Вообще-то он предпочел бы чего-нибудь попроще, где напитки крепче, музыка печальней и клиенты более несчастливы. Но этот бар находился прямо напротив дома, где Рикки Рой Лозадо жил, как гребаный миллионер, на деньги, полученные за заказные убийства.

Благополучие Лозадо еще больше растравляло душу Вика, а в этот вечер ему казалось правильным громоздить одну неприятность на другую.

Близость роскошного логова Лозадо в сочетании с тем, что он сам ощущал себя последним дерьмом, заставили его прийти к выводу, что ему потребуется по меньшей мере еще пара порций, чтобы почувствовать себя хоть немного лучше.

– Эй, ковбой, что это ты пьешь в одиночестве?

У молодой женщины, которая плюхнулась рядом с ним на стул, были крашеные черные волосы, а на ее красной футболке поперек груди серебряными буквами было написано: «Можешь прозакладывать свою задницу, они настоящие».