– Гектор? Ты что здесь делаешь?

Запыхавшись от бега, на крышу следом за нами вылез мальчишка. Ветер, свободно гуляющий по вершине башни, тут же сбил его русые кудри в невообразимые колтуны. Несмотря на то что зима была в разгаре и мы все не видели тёплого солнца уже несколько месяцев, веснушки на носу Гектора и скулах по прежнему горели ярче, чем звёзды на ночном небе в месяц сапфиров.

– Карта, госпожа! – закричал Гектор, укутываясь плотнее в свой шерстяной шарф и пытаясь не дать ногам в лёгкой обувке разъехаться на заледеневшем камне. – Господин Мидир велел передать госпоже карту!

Умилённая решимостью Гектора, я решила умолчать о том, что и без карты знаю расположение всех туатов, городов и деревень, включая то поселение, где остановился Красный туман. В конце концов, к этому меня обязывало положение, и ради этого я проводила за уроками по восемь часов в день с тех пор, как мне исполнилось три года.

– Большое спасибо, Гектор.

– Не за что, госпожа. Вот, держите, госпожа.

– Пожалуйста, перестань называть меня «госпожа» через каждые два слова. Младший брат моей молочной сестры то же самое, что и мой брат. Ты не обязан так пресмыкаться, – сказала я, послушно перенимая из рук Гектора сложенный лист пергамента, когда он всё таки пересёк крышу и добрался до меня, так ни разу и не поскользнувшись, к досаде Соляриса. – А где сам Мидир?

– Уже ускакал, госпо… Рубин. – Гектор прикусил язык. – Отправился к границе Найси, где Красный туман. Просил передать, что ему жаль пропускать Вознесение, но он обязан присутствовать там лично независимо от того, что произойдёт дальше.

– Чего же он не сказал мне, что тоже поедет? Я бы его подбросила, – ответила я шутливо, и Гектор коротко, но многозначительно хохотнул:

– Ха ха, смешно.

Даже Солярис, раздражённо притоптывающий ногой в ожидании, ухмыльнулся. Уверена, это было одно из тех воспоминаний, что согревали его в тоскливые дни, – первый и последний полёт Мидира, который закончился для советника в навозной яме, оставив на память мучительный страх высоты. Я до сих пор чувствовала вину за то, что уговорила тогда Мидира полететь, а Соляриса не уговорила всё не испортить.

– О! Чуть не забыл. Брат тоже просил передать кое что.

Гектор засуетился и просунул руку под свою стёганую накидку, откуда у него выглядывал кожаный фартук и пояс с несколькими крючками для инструментов. Судя по всему, он принёсся ко мне прямо из кузницы: от него ещё пахло горячим железом, полировочным песком и по́том. Под тем же поясом, в маленьком кармашке, притаился продолговатый пузырёк размером с указательный палец, похожий на те, что складировал Солярис в своей башне для красоты и хранения драконьего пламени. Только у этого пузырька стекло шло волнами, будто застыло неправильно, а вместо пробки торчала металлическая крышка с кольцом на длинной цепочке.

– Это какое то изобретение, оставшееся от драконов? – недоверчиво сощурилась я, забрав пузырёк и сжав его в ладони. Матовая поверхность мешала понять, есть ли уже что то внутри. – Что оно делает?

– Не знаю. Брат сказал просто открыть его, когда ты будешь рядом с туманом. Думаю, он хочет взять пробу воздуха…

Пробу воздуха?.. Я непонимающе покачала головой, но послушно надела цепочку на шею, а сам пузырёк спрятала под меховой воротник, куда спрятала и карту. Мне никогда не удавалось понять, как устроен сейд, а уж в извращённые практики Ллеу я не хотела вникать и подавно.

– Хорошо, я тебя поняла. Вернись ка лучше в замок, а то что то ты совсем бледный… Ты уже принял утреннюю сыворотку, а?

Гектор вздрогнул и посмотрел на меня широко раскрытыми оленьими глазами.