Он решил спрятаться в башне, а когда ее обитатели войдут внутрь, опять выбраться на крышу и снова спуститься вниз по пожарной лестнице.

В любом случае просто так он не собирался сдаваться, и если ему суждено было занять свое место в наполненном костями овраге, то перед смертью он решил еще побарахтаться.

Зов

Ночь заняла главенствующую роль в иерархии времени суток, и стая варанов, направляющихся к Жуковке, пользовалась этим.

Двигались они почти бесшумно. Неуклюжие и громоздкие, на первый взгляд, твари ухитрялись шлепать по грязи так, что порывы ветра с легкостью заглушали шум, вызванный их движением. Когда из-за туч выглядывала луна, свет ее отражался в трех десятках пар желтых глаз.

Наблюдай в этот момент за ними натуралист, он, несомненно, пришел бы к выводу, что рептилии, несмотря на малый размер их мозга, обладают зачатками интеллекта: вараны двигались не хаотично, они выстроились в клин, а вел их самый старый и крупный ящер, достигавший в длину метров пяти.

На коже его, свисающей уродливыми складками, виднелись многочисленные шрамы, полученные в сражениях с другими мутантами и варанами, претендовавшими на роль вожака. Теперь никто не оспаривал права старого гиганта на руководящую и направляющую роль – вараны послушно семенили за ним.

Так они добрались до Третьего, еще недостроенного Периметра и оказались среди рвов, пакетов кирпича, бетономешалок и строительных лесов. Здесь вожак стаи пропустил свое воинство вперед, а сам остановился, поднял вверх свою уродливую, массивную, как таран, голову и с шумом втянул ноздрями воздух. Что-то неясное и не совсем понятное звало его вперед, к следующей кирпичной стене, но инстинкт самосохранения сигнализировал о том, что опасность может подстерегать сзади. Ящер резко развернулся на месте и увидел зверька с большими оранжевыми глазами. Покрытый мягкой черно-белой шерстью, он передвигался на гибких, как канаты, задних конечностях, изредка помогая себе длинными передними лапами и пружинистым хвостом.

Тело варана напряглось, он разинул пасть и угрожающе зарычал. Лемур – а это был именно он – наклонил свою круглую, как футбольный мяч, голову.

– У-у-у-р!

С минуту мутанты рассматривали друг друга, не двигаясь. В обычной жизни они не нашли бы общего языка, но сейчас сильнее всего остального был настойчивый зов, исходящий со стороны человеческого поселения.

Лемур отступил назад и растворился в темноте, а варан, переваливаясь на раскоряченных лапах, двинулся к собратьям, уже подбиравшимся к воротам Второго Периметра. Присоединиться к стае он не успел – на вышке у ворот вспыхнул прожектор, и тут же ударил пулемет. Вараны, попавшие в сектор обстрела, спастись уже не могли. Ослепленные, они метались среди фонтанов земли, выбиваемых пулеметными очередями, яростно рычали, пытаясь отыскать путь в спасительную темноту, и падали, прошитые горячими кусочками свинца.

Бойня продолжалась до тех пор, пока не затих последний варан. Спастись удалось всего нескольким ящерам, успевшим добраться до мертвой зоны у основания кирпичной стены.

Часовой на вышке снял палец со спускового крючка крупнокалиберного пулемета «Корд», повернулся к товарищу:

– Гаси свет. Давай новую ленту. Эти пули с вольфрамовым сердечником – просто песня. Варана завалить – это тебе не шуточки, но у меня такое ощущение, что эта атака – не последняя.

– Теперь они будут умнее. Да и с теми, что спрятались под стеной, надо как-то разобраться.

– Если до утра не уберутся – не наша забота, а сменщиков.

– И то правда. Меня другое волнует. С чего бы это вся мерзость к нам поперлась? Вчера, вон, среди бела дня гарпии одного придурка сожрали, а птеродактиль остатки собирался доесть… Не было еще такого на моей памяти.