Была, правда, слабенькая надежда на то, что бункеры соединялись между собой ходами сообщения. Какие именно, Степан не знал – для этого нужна была подробная карта жуковских сооружений, но шанс добраться до Первого Периметра подземными дорогами оставался.

– Не треба авантюр, – пробормотал Бамбуло, вставляя в прорезь замка магнитную карту. – Тихше идеш – дали будеш.

Щелкнул магнитный замок, и в этот же момент погасли все прожекторы. Что-то случилось с электричеством. Размышляя о том, что сейчас все сооружения Жуковки, не имеющие простых механических запоров, стали доступными для мутантов, Степан начал спускаться по металлической лестнице, освещая дорогу фонариком.

Внизу Стук увидел ряды двухъярусных кроватей – бункер оказался казармой гастов.

– Эй, есть кто живой?

Никто не ответил. Возможно, обитатели бункера успели уйти за Первый Периметр, возможно… Бамбуло вдруг поскользнулся на ровном месте и едва не упал. Луч фонаря осветил большую лужу крови. Степан инстинктивно попятился. Такие лужи были повсюду: на полу, между кроватями, даже на стенах брызгами крови были выписаны причудливые кривые. Никто и никуда отсюда не ушел. Бамбуло продолжал осмотр, пока не отыскал место, откуда в бункер проникли неведомые убийцы, учинившие бойню. На стенах, у самого пола, зияли отверстия с рваными краями. Какие-то твари смогли пробить бетон. Тела они утащили с собой…

Степан сел на ближайшую кровать, достал из кармана комбинезона рулон скотча, примотал фонарик к стволу автомата, из второго «калаша» достал рожок – руки должны были быть свободными на тот случай, если мутанты-убийцы вздумают вернуться.

Теперь прорыв за Первый Периметр стал для Стука делом не только собственного спасения – он должен был предупредить друзей о том, что бункеры Жуковки перестали быть надежными убежищами.

Бамбуло уже встал, чтобы начать поиски подземного перехода, когда раздался щелчок. В гробовой тишине он прозвучал, как выстрел, и Степан лишь чудом не начал палить в ответ. Но тут вспыхнули лампы под потолком. Электроснабжение восстановили, а щелкнул так громко всего лишь магнитный замок, автоматически запирая входную дверь. Теперь зрелище побоища в бункере предстало перед Стуком во всей его ужасающей полноте. Насчет тел он оказался неправ. У стены, около одной из дыр, лежала часть руки – от кисти до локтя: пропитанная кровью ткань камуфляжной расцветки, браслет из стальных колечек, пальцы, сжатые в кулак так, словно человек – хозяин руки – собирался ударить своего убийцу, но так и не успел этого сделать.

Бамбуло с трудом отвел взгляд от обрубка. Он понимал, что следовало сосредоточиться на поисках выхода, а не сочувствовать погибшим, если он, конечно, не планировал к ним присоединиться.

Степан вздохнул и направился в дальний конец казармы – туда, где коридор сворачивал к столовой, – уже жалея о том, что вошел в этот бункер, ведь подземного хода здесь могло и не быть, а любоваться всем остальным не очень-то хотелось.

Уже у самого поворота Бамбуло почувствовал непреодолимое желание обернуться. Он не слышал ни звука и не мог понять, откуда взялось это желание. Чувство было таким, словно кто-то невидимый нашептывал ему на ухо: «Давай же, поскорее сделай это или горько пожалеешь о том, что не послушался меня. Обернись же, черт бы тебя побрал!».

Степан повиновался. Обернулся. Как и ожидалось, он не увидел ничего нового – все те же темные лужи на полу и кровь на стенах.

Но сюрприз, оказалось, ждал его не сзади, а впереди.