Мне, как и раньше, приносили книги, и, кажется, впервые заинтересовались моими скромными способностями. Приходили врачи и студенты. Я попал не просто в больницу, а на кафедру, плотно подсевшую на соответствующей тематике. У меня появилось множество приятелей и ни одного нового врага. Я просил книги, и мне их с удовольствием приносили, в том числе медицинские. Спустя какое-то время я без помощи лечащего врача мог прочесть студентам и аспирантам лекцию о своей болезни и состоянии современной науки в целом. Я проглатывал все, что издавалось в России по насущной теме. Студенты слушали меня, открыв рот. По вечерам я, как и прежде, в Питере, устраивал художественные чтения. Ореол моей славы вышел за пределы кафедры и захватил институт.

Но принципиально это ничего не меняло. Болезнь прогрессировала.

Наступил великий день, когда в палату вкатили тележку с компьютером. Компьютер предназначался мне и был куплен благотворительной организацией. Старенькая маломощная модель, но вечерами, после ухода сотрудников, мне разрешали подключаться к Интернету. В палате нас лежало трое, и днем я не мог отказать товарищам по несчастью. Хотя со скрюченными конечностями не особо поиграешь во всякие там «Квейки».

Что ни говори, а подарок снова походил на бинокль для слепого.

Но вечером… По личному распоряжению главного врача в палату протянули телефонную линию из ординаторской, а молодые медики покупали мне карточки ночного Интернета. Конечно, мне, как и всем прочим, полагался своевременный отбой. Но ведь я отличался от прочих. Я помогал студентам с курсовыми работами, и не потому, что в одиннадцать лет глубоко разбирался в медицине. Просто моя память удерживала колоссальные объемы непонятных текстов. Лишь не так давно, буквально в прошлом году, я научился избавляться от лишней информации. Все эти годы через мой мозг катилась лавина и порядочно засоряла серые клетки.

Теперь-то я умею фильтровать…

Зато благодаря паутине я прочитал то, что мне не могли достать в библиотеках. Я прочитал достаточно, чтобы понять: невзирая на всеобщее плаксивое умиленье я навсегда останусь лишь забавным экспонатом.

А я хотел работать. Да, да, не только жить, но и работать. В сети я отыскал множество возможностей для заработка, но проблема лежала в другой плоскости. Официально, по документам, я еще ребенок. Я не правоспособен. У меня нет и еще долго не будет стоящей профессии. Программирование? На это уйдут годы, и окончательно сядет зрение, и без того слабое. Я просто могу не дожить до момента, когда мной заинтересуется солидная фирма. Но лишь в солидной фирме я мог рассчитывать заработать денег на лечение за рубежом.

Благодаря Интернету я отбросил всяческие сомнения. Мне отчаянно необходимо было заявить о себе, сделать так, чтобы меня забрали в заграничный медицинский центр. Вероятно, в Москве работали врачи не хуже заграничных, но они не владели и десятой долей средств, необходимых для реабилитации таких уродов, как я. Я уже знал, сколько стоит импортное кресло с аккумуляторами и телескопическим управлением. Я догадывался, что никакой фонд не выделит мне в столице квартиру на первом этаже со специально оборудованным туалетом и выездом.

Но я ведь, черт подери, был гораздо умнее прочих пациентов. И я хотел вырваться. Ходить мне не суждено, это очевидно. Но чего-то я в жизни сумею добиться, если пойду на качественный прорыв.

Я помню, как лежал глубокой ночью и пялился в потолок. Я спрашивал себя, что я, на самом деле, собой представляю. Хорошая память? Приятно, но никому не нужно. Пять языков? И без меня достаточно переводчиков, а карьера репетитора меня не вдохновляла. Читаю детишкам сказки собственного сочинения?

Чушь. Строго говоря, я походил на процессор без монитора и клавиатуры. Колоссальная мощность с нулевым КПД. Я двигался в неверном направлении, а если взглянуть правде в глаза, то кружил на месте.