— Это замедлит големов, — сказал волшебник бесстрастным, как всегда, тенором. — Сейчас я предлагаю, чтобы Сурини или Дригор попытались сотворить контрзаклинание. Возможно, божественный вариант магии будет работать там, где тайный терпел неудачу.

— Сделаю, — сказала жрица Селуны.

Пристально глядя вверх, как будто она могла видеть луну через потолок, коснувшись серповидного рельефа на своей булаве ритуальным жестом, она прочитала молитву. Тем временем, слой льда хрустел и раскалывался. Целедон и Огненные Пальцы бормотали заклинания. Без сомнения, они тоже пытались удержать живые статуи.

В конце заклинания Сурини Павел призвал отблеск утреннего света, надеясь, что это поможет. Но нет. Вспышки силы продолжали скакать и извиваться вокруг парившего амулета.

— Это тоже бесполезно, — сказала Сурини. — Мне жаль.

— Если мы не можем ничего сделать, — пронзительным голосом сказал Дарвин, — то должны отступить прежде, чем големы освободятся. Поскольку с ними мы справиться тоже не можем!

Игнорируя волшебника, Уилл поднял взгляд на Павла.

— Что за бесполезную глупость ты пытался сделать?

— С самого начала, — сказал Павел, — мы знали, что Саммастер должен был изменить магию, порождающую бешенство. Потому что раньше оно черпало свою мощь от звезд и пробуждалось только тогда, когда Убийца Королей появлялся на небе. К тому же, являясь творением эльфийской высшей магии, оно повиновалось бы только воле тель’Квессир.

— Думаю, я понял, — сказал Тэган. — Так как лич должен был изменить миталь, ключ, который получили ученые, больше не подходит к замку.

— Но почему ты решил, что может помочь вспышка солнечного света? — спросил Дживекс.

— Так как я полагаю, что понимаю, что сделал Саммастер, — сказал Павел. — Для того, чтобы привести колдовство в действие, он вытягивает мистическую силу прямо из Бездны, или, возможно, одного из Адов, и сосредотачивает его с помощью собственной филактерии. Это единственный способ, которым он мог получить контроль над волшебством — соединив его с собственной сущностью. Поэтому я надеялся, что мощь Латандера, которая изгоняет нежить, ослабит метафизическую структуру магии достаточно, чтобы наше контрзаклинание подействовало. Поэтому я отказываюсь считать, что наши исследования были полностью ошибочными. Наше изобретение только не столь совершенно, как надо бы.

— Да, — сказал Дарвин, — и ваша небольшая уловка нисколько не помогла. Так что…

— Пожалуйста, друг мой, — сказал Огненные Пальцы. — До сих пор вы сражались как герой. Продержитесь еще немного, пока я попробую сделать кое-что другое. Он пробормотал заклинание, и летающая светящаяся рука возникла около филактерии. Она несколько раз попробовала схватить черный амулет и оттащить его от центра пентаграммы, но тот выскальзывал из ее хватки. Затем один из плясавших завитков адского огня лизнул ее, и она разрушилась.

— Моя очередь, — сказал Уилл. Он раскрутил свою пращу и швырнул камень в филактерию. Булыжник попал прямо в цель, но отскочил рикошетом, не сдвинув ее с места.

— Проклятье!

— Возможно, — сказал Павел, разворачивая свиток, который Сурини написала для него, — часть проблемы — это расстояние. Наше волшебство может оказаться более мощным, если призывающий будет находится в физическом контакте с филактерией. Я попытаюсь сделать это.

— Что? — заорал Уилл. — Ты же говорил, что внутри комнаты опасно.

— Да. Потоки силы могут сжечь и отравить меня.